Когда Элеанор объявила, что уезжает, Эллиотт предпринял отчаянную попытку ее вразумить, призвав на помощь свою жену. «А как бы поступила ты, если бы человек, которого ты любишь, оказался за „железным занавесом“?» — спросила Элеанор подругу за чаем.
Мысль о том, что Николас Эллиотт может бежать в СССР, показалась Элизабет настолько абсурдной, что она рассмеялась. Но, как позже написала Элеанор, «в конце она призналась, что поступила бы так же».
«Он постоянно демонстрировал, что трудоголизм не единственный его грех, – писал Филби. – Один из самых худых людей, которых я когда-либо встречал, он в то же время был самым заядлым едоком. Везучий Джим!»
У Дейча были в Великобритании родственники, в частности, богатый кузен Оскар, основатель сети кинотеатров «Одеон», название которой некогда расшифровывалось как «Оскар Дейч развлекает наш народ» (Oscar Deutsch Entertains Our Nation).
«Для разгона мы всегда выпивали по два или три „Пиммза“[3] за столиком в баре, а потом по так называемому short-one[4], хорошенько сдобренному абсентом… Затем следовал копченый лосось или консервированные креветки, потом дуврская камбала, рагу из зайчатины, лосось или дичь, а затем гренки с сыром, чтобы завершить трапезу. Все это мы обильно запивали хорошим красным или белым вином, а уж под самый конец пили портвейн или кюммель»
(«Будь проклят любой иностранец, если он не занимается скалолазанием, – провозглашал Клод, – а немцы прокляты, даже если занимаются»).
Его слова отражают, пожалуй, основной принцип, на котором держалась вся британская сеть «старых друзей»: «Меня спросили о нем, и я сказал, что знаю его семью».
Клод ненавидел музыку – она вызывала у него несварение желудка, презирал любые способы обогрева помещения как признак «декадентства» и был твердо убежден: «когда имеешь дело с иностранцами, лучшая стратегия – кричать на них по-английски»
Эллиотт возвратился в Гаагу с двумя свежеиспеченными убеждениями: что Гитлера нужно остановить любой ценой и что лучше всего он сможет этому содействовать, если станет шпионом.
не закуривать сигару до третьего бокала портвейна»
был твердо убежден: «когда имеешь дело с иностранцами, лучшая стратегия – кричать на них по-английски».
