Как обычно, когда я встаю перед лицом правды, она оказывается не так ужасна, как мой страх перед ней.
– Ну а ты? – спрашивает она. – Тебе тоже надо бы кое-чему поучиться.
– Потому что я невоспитанная?
Знаешь, что утешает? Думаю, когда-то она была счастлива. Когда была замужем за моим отцом. А если ты, умирая, можешь оглянуться на несколько счастливо прожитых лет, это, по-моему, уже кое-что.
как мне сообщить Этци и Каникле, что темный миг не пройдет без последствий, что он навсегда изменит нашу жизнь
– Потому что, если он погибнет, ты будешь считать его своей великой любовью всю оставшуюся жизнь. Но если он вернется, тут же уменьшится в твоих глазах до человеческих размеров, а ты, возможно, поймешь, что ваша любовь была менее великой и неминуемой, чем кажется сейчас.
– Так вот о чем ты думаешь.
– Скажем так, я надеюсь на это.
Он говорит это с я-знаю-ты-хотела-услышать-что-то-другое улыбкой, я отвечаю на это ты-слишком-много-на-себя-берешь пожатием плеч
– Меня уже приглашали в замок, – вырывается у меня, и в тот же миг жалею о произнесенных словах. Он спросит, и я расскажу. Ткну его носом в тот проступок, я себя знаю! Я не смогу заткнуться!
– Когда? По какому случаю?
– Это был твой восьмой день рождения. Ты плакал, потому что торт был не того цвета.
– Я помню, – с извиняющейся улыбкой говорит он. – Боюсь, я не из тех людей, кто может мужественно и дисциплинированно переносить суровую правду жизни. Это никогда не было моей сильной стороной. Но теперь все стало намного лучше. Я больше не плачу, если цвет торта оказывается не таким, каким надо.
– Приятно слышать.
– Вместо этого я сажаю кондитера в темницу.
– Ты повзрослел. Я под впечатлением!
– Только внешне. Мой внутренний ребенок все еще впадает в отчаяние, когда я не получаю то, чего хочу
Вот как мы, оказывается, себя ведем, когда не получаем то немногое, ускользающее от нас, при этом имея почти все.
Сейчас я, в порядке исключения, абсолютно убеждена в ее правоте
