Пора делать дело, и лифты доставляют рабочих сверху и снизу.
Артур, сдерживая гнев. — Что же ты меня заблаговременно
страх, что собаколицые вот-вот ворвутся
У кого угодно голова может кругом пойти, и у смертных, и у бессмертных!
Керамический варан с Комодо по-прежнему неподвижно стоял в ногах его кровати, и, когда комнату наконец заполнил солнечный свет, сделалось трудно поверить, что грозный ящер среди ночи ожил и отогнал пакостное существо, подлетевшее к окошку с той стороны.
Артуру очень хотелось бы списать все случившееся на обыкновенный ночной кошмар да на том и забыть...
Когда твоя семья переезжает в другой город, первое время всегда приходится нелегко
Я вам так сымпровизирую, что не обрадуетесь, — мрачно пообещал он про себя. — Все сделаю, что потребуется. Буду драться и думать и пробовать снова... Сколько потребуется!»
Он как раз заметил еще какое-то движение в том же месте, откуда на поляну явился динозавр. Под деревьями возникла вереница людей. В первый миг они чем-то здорово напомнили Артуру подателей, но нет: эти были рослыми, жилистыми и гораздо более похожими на людей... хотя, впрочем, глазки у них были красные, глубоко посаженные, а сами лица — осунувшиеся и бледнокожие. И они были одеты в черное, сплошь в черное: в черные фраки и черные цилиндры, повязанные длинными, опять же черными лентами. Руки в черных перчатках сжимали хлысты, снабженные длинными рукоятями...
И что же вместо этого предстало его взгляду? За лифтовой дверью простиралась тенистая роща очень высоких и необыкновенно толстых деревьев. Деревья окаймляли круглую, небрежно подстриженную лужайку, посередине которой чернело кострище. У края поляны ласково журчал неширокий, но замечательно чистый ручей. Его пересекал деревянный пешеходный мостик. От мостика начиналась мощеная дорожка. Она вела к летней беседке, напоминавшей старомодную эстраду для оркестра. Внутри беседки виднелись письменный стол, шезлонг и несколько книжных шкафов
оказалось, что это был не заступник, а заступница. Девочка примерно его возраста или помладше, правда одетая как мальчишка — в тот же старомодный секонд-хенд, как и все здесь. Потасканный, мятый цилиндр. Пиджак на несколько размеров больше, чем требовалось; изначально темно-синий, он пестрел черными заплатками. Бриджи до колен в серую полоску разных оттенков. Разномастные то ли чулки, то ли длинные носки, то ли гольфы. И еще более разномастные ботинки — один высотой до лодыжки, другой до голени. Под пиджаком просматривалось сразу несколько рубашек самого разного размера и цвета. И темно-красная жилетка, выглядевшая не то чтобы новой, а, скажем так, несколько более новой, чем весь прочий ансамбль.
