Он только что кончил ужинать, за ужином он съел больше чем надо, ему было грустно, он думал о боге.
Он доказывал, что Бальбурий Медиоланский ошибался, когда видел в обезьянах человеческое прошлое: напротив — это будущее человека.
«Постыдимся хотя бы зверей. У зверей все общее: и земля, и источники, и пастбища, и горы, и леса. А человек делается свирепее зверя, говоря эти холодные слова: „То твое, а это мое“».
Ибо: „Человек имеет повеление стать Богом“, этому учил нас Василий Великий.
Это дает ей аппетит для игры в постели».
По спине у него пошел холод, он широко открыл глаза, он почувствовал, что весь выходит через них.
Солнце уже спрятало голову, от него остался только распущенный по небу хвост из красных перьев.
Заря висела на небе клочьями, как куски сырого мяса, красными каплями падала на снег.
когда земля лежала с черными, пересохшими, растрескавшимися губами,
Вся покрытая холодным потом, земля наконец затихла. Все бросились в церкви. Сквозь трещины в сводах зияло раскаленное небо. Пламя свечей пригибалось от человеческих испарений, от тяжести выбрасываемых вслух человеческих грехов.
