Для лингвиста, изучающего язык как материю со своими законами, историческая семантика, в соответствии со значением слов, составляющих ее название, изучает закономерности в историческом изменении значений слов или тех или иных лексических классов
подтверждается обыденным опытом. Каждая группа людей по-своему использует общие ресурсы языка
становится разнообразнее и богаче, профессии, действия, интересы, из которых состоит жизнь общества, разделяются между различными группами людей; у священника, солдата, политика и земледельца не совпадают ни состояние духа, ни направление деятельности. Хотя они и унаследовали один и тот же язык, слова у них окрашены в различные оттенки, которые фиксируются и в конце концов закрепляются за ними… При
Исторические смысловые сдвиги, вероятно, могут выражаться не только в изменении смысла отдельных слов и словарного состава, но и в смене риторических стратегий, поэтической образности, системы художественных и речевых жанров
В отличие от идеи, понятие — это инструмент, помогающий мыслить. Опять же согласно его этимологии, ведущей нас прежде всего к немецкому Begriff, а затем к латинскому concipio, понятие — это прием, который дает носителю языка возможность ухватить некоторый смысл, придать ему понятность, то есть сделать его потенциальным объектом осмысления. В отличие от идей, которые субъект знания в некотором смысле находит готовыми, понятие представляет собой усилие по освоению действительности
Итак, на одном конце спектра устойчивости значения — множественные смыслы, находящиеся в зоне дискурсивного конфликта, на другом — идеологические константы и мифы, объединяющие людей с общим языковым сознанием и языковым бытом.
Согласно Шпитцеру, исторически конкретные смыслы закрепляются благодаря меняющейся форме слова. Например, английское mentality, которое было заимствовано во французский и немецкий, а затем и в русский, это не просто синоним слова mind ‘разум’; эти слова выражают определенное понимание умственной деятельности человека как чего-то принципиально неиндивидуального и, пользуясь формулировкой Шпитцера, нетворческого; ментальность — это продукт внешних влияний — среды, трактуемой как milieu, а не как ambiance.
Слово может становиться однозначным, так как оно многозначно. Понятие же, напротив, должно оставаться многозначным, чтобы оно могло быть понятием
Слово — в нашем методе — становится понятием, если в него целиком вмещается вся полнота общественно-политического контекста значений, в котором — и для которого — употребляется это слово [8].
. Тем не менее, когда речь идет об исторической семантике, приходится снова возвращаться к вопросу — в какой мере язык лишь отражает реальность, а в какой он ее формирует и создает? В
