«Те, кого ты любишь, – это оружие, которое будет обращено против тебя».
– Где Аэлина?
К ярости примешался страх, когда Рован увидел кровь, разбросанное оружие и ее рубашку.
– Я спрашиваю, где Аэлина?
Что он наделал? Что он наделал…
Лезвие прижалось к шее Лоркана. По груди потекла теплая струйка крови.
– Где моя жена? – прошипел Рован.
Лоркана раскачивало из стороны в сторону.
Жена… Жена.
– Ты – мой, – сказала она.
Рован вновь задышал хрипло, неистово. Аэлина расстегнула верхнюю пуговицу.
– Я – твой, – пробормотал Рован.
– И ты любишь меня, – продолжала Аэлина, расстегивая вторую пуговицу.
Чья-то рука схватила его за волосы и запрокинула голову. Другая рука приставила к его горлу кинжал. В поле зрения Лоркана появилось смертельно бледное лицо Рована. Лоркан хорошо знал это состояние спокойной ярости фэйского принца — самое опасное из всех.
— Где Аэлина?
К ярости примешался страх, когда Рован увидел кровь, разбросанное оружие и ее рубашку.
— Я спрашиваю, где Аэлина?
Что он наделал? Что он наделал...
Лезвие прижалось к шее Лоркана. По груди потекла теплая струйка крови.
— Где моя жена? — прошипел Рован.
Лоркана раскачивало из стороны в сторону.
Жена... Жена.
— Я согласен обучать тебя, пока мы плывем в Бухту Черепов, — сказал Рован. — Возможно, мы сумеем найти настоящего учителя, который уцелел в эти страшные годы. От него ты научишься большему, чем от меня.
— Ты же обучал Аэлину.
И снова Рован умолк на несколько минут.
— Аэлина — мое сердце. Мне было легко ее учить, потому что наши магические способности схожи. Между ними, как и между нашими душами, есть глубокое понимание. Ты... иной. С магией такого рода, как у тебя, я сталкивался редко. Тебе нужен тот, кто способен понять все оттенки твоей магии или, по крайней мере, знает, как тебя учить. Но я могу научить тебя управлять магической силой. Научить погружаться в твою силу и делать так, чтобы самому от нее не пострадать.
Дориан закивал. Ему была ценна любая помощь.
— А ты, когда впервые увидел Аэлину, ты уже знал...
— И понятия не имел! — усмехнулся Рован. — Нам хотелось поубивать друг друга.
Сильные руки обвили талию Аэлины, потянув ее в тепло его тела. Губы Рована ткнулись ей под ухо.
Аэлина выгнула спину. Теперь Рован целовал ей шею, согревая кожу, озябшую от тумана.
– Ты – моя, – выдохнул Рован, и эти слова отозвались у нее в душе и во всем теле.
– Я – твоя.
– И ты любишь меня.
— Это война. А война — узаконенное убийство, на какой бы стороне ты ни находился.
– Здравствуй, короленок, – промурлыкала в ответ Манона.
Брат для чужих мужчин – не помеха. Они решат, что со мной можно… заигрывать. Мужчины редко думают, нравится это женщинам или нет. Они привыкли брать то, что приглянется. И потому ты – мой муж… пока это надо.
