Выселение черкесов позволило Российской империи окончательно покорить Северо-Западный Кавказ, но отнюдь не способствовало процветанию региона. Напротив, прекрасные когда-то черкесские сады пришли в запустение. Плодородный и богатый край превратился в медвежий угол. Казаки оказались неспособными вести хозяйство в новых условиях.
Итогом стало вхождение Грузии в состав Российской империи, оформленное Манифестом о присоединении Грузии 12 сентября 1801 года. В нем от имени российского императора Александра I было сказано: «Возбужденная надежда ваша на сей раз обманута не будет. Не для приращения сил, ни для корысти, ни для распространения пределов и так уже обширнейшей в свете империи приемлем Мы на себя бремя управления царства Грузинского. Единое достоинство, единая честь и человечество налагают на Нас священный долг, вняв молению страждущих, в отвращение их скорбей, учредить в Грузии правление, которое могло бы утвердить правосудие, личную и имущественную безопасность и дать каждому защиту закона».
1843 году французский военный министр Николя Сульт сказал, что среди его современников три выдающихся человека, и все они представляют зеленое знамя ислама: Мухаммед Али (правитель Египта), Абд-аль-Кадир и Шамиль.
Никита Белогорохов держался мужественно, как и положено настоящему вольному казаку. Судьям заявил, что изменником себя не считает и вины не признает. Независимость и смелость особенно злили судейских чиновников, всегда стремившихся уловить малейшее дуновение с начальственных высот. Не оставила твердость духа и Фоку Сухорукова, обвиненного в организации вооруженного сопротивления законной власти.
Один из сыновей наместника — великий князь Александр Михайлович — спустя годы вспоминал: «Наш узкий кавказский патриотизм заставлял нас смотреть с недоверием и даже с презрением на расшитых золотом посланцев из С. — Петербурга. Российский монарх был бы неприятно поражен, если бы узнал, что пятеро его племянников строили на далеком юге планы отделения Кавказа от России».
Война — это, прежде всего, ожидание... обеда, выгодного обмена, новостей, походов, сражений, наград и повышений. Ожидание — одна из ключевых характеристик времени Кавказской войны.
1847–1848 годах в столице наместничества открылись сразу два мусульманских училища — для суннитов и шиитов. Мусульмане не очень охотно отдавали детей в светские европеизированные гимназии. А для Воронцова было важно показать универсальность и открытость империи, отсутствие враждебности по отношению к лояльному исламу. Так родилась идея отдельных мусульманских школ. В 1849 году в разных городах Закавказья открылись еще семь таких училищ, принявших 586 учеников.
Говорил с Орбелиани и сам Шамиль. Говорил, конечно, о сыне. Однажды он сказал грузинскому князю, что мучает пленников за страдания Джамалуддина. «Как Шамиль! — возражал Орбелиани. — Разве ты не знаешь, как счастлив твой сын?»
В России девятилетнему Джамалуддину дали фамилию Шамиль и отправили учиться в Александровский сиротский кадетский корпус, который размещался в Царском Селе. Здесь он пробыл почти два года, выучил русский язык. 4 октября 1841 года сына Шамиля зачислили в знаменитый 1-й кадетский корпус. В нем учились сыновья императора, в том числе наследник-цесаревич Александр Николаевич, будущий царь-освободитель Александр II.
После полуденного намаза имам позвал пленных к себе. Шамиль появился в простой и не очень опрятной одежде, но в сопровождении отряда телохранителей.
«Если русские выдадут мне сына, то я отпущу вас в Тифлис, а в противном случае изрублю всех и пошлю в ад», — угрожающе проговорил имам.
«Шамиль! — отвечал Орбелиани. — Если бы нас было и втрое более, то и тут виды правительства не позволили б согласиться на твое предложение. Государь наш ценит нашу жизнь, хотя он в один час может сотней других заменить каждого из нас; но благо государства важнее нашей жизни, и потому ты не думай о возможности выменять нас на своего сына...»
Дерзкий ответ прапорщика не смутил Шамиля. Он очень хотел вернуть своего старшего сына Джамалуддина, выданного аманатом (заложником) во время битвы за Ахульго в 1839 году. Пленников отправили в Дарго. Здесь их бросили в глубокую темную яму. По воспоминаниям Орбелиани, мюриды злобно напутствовали затворников: «Тут будете вы сидеть, пока не пришлют сына Шамиля или пока издохнете, как христианские свиньи».
В 1851 году Бакланов повел на Кавказ свой второй полк — 17-й Донской. Находясь уже на Кавказской линии, его казаки получили странный подарок от неизвестного отправителя: шитое серебром черное полотнище, на котором изображен череп и скрещенные кости. Вокруг надпись: «Чаю воскресения из мертвых и жизни будущего века. Аминь». По некоторым сведениям выходило, что сшили это знамя послушницы Старочеркасского девичьего монастыря, но монастырская администрация от зловещего дара открестилась.
Бакланову штандарт пришелся по душе. Теперь он появлялся только под ним. Донцы баклановского полка поначалу недоумевали, но потом привыкли. Как пишет историк донского казачества Андрей Венков, «казакам он напоминал о вечной жизни... а на чеченцев наводил панический ужас». Клин клином побеждая смерть, Бакланов действовал подобно героям поттеровской саги — пожирателям смерти Волан-де-Морту и его приспешникам, использующим черепообразную черную метку.
В походе на Чечню 1854 года полк Бакланова дотла спалил двадцать чеченских селений. Земля Чечни и Дагестана пропиталась кровью, а в воздухе стоял густой запах гари.