Шпигельберг не так уж не прав. Я тоже состряпал кое-какие планы, но все они в конце концов свелись к одному: что, думал я, если нам засесть да скропать альманах — карманную книжонку или что-нибудь в этом роде, — да начать пописывать грошовые рецензии, как это нынче в моде?
Не плоть и кровь — сердце делает нас отцами и детьми.
Прощайте, родные долины! Когда-то вы видели мальчика Карла, и этот мальчик был счастлив; теперь вы увидели мужчину, и он полон отчаяния.
Я всегда мечтал увидеть того человека с презрительным взглядом, который сидел на развалинах Карфагена[74
Один доверяет себя бегу коня, другой нюху осла, третий собственным ногам. Такова пестрая лотерея жизни!
Теперь мы свободны, друзья! Теперь я чувствую у себя в кулаке целую армию! Смерть или свобода! Живыми не дадимся!
Он, сотнею Аргусовых глаз[66]
Оттого-то и воняло серой на всю округу, словно Молох[63] проветривал на свежем воздухе свой гардероб. Это была великолепная шутка, атаман! Завидую тебе!
Швейцер
Мой конвой оглянулся. Город — что твои Содом и Гоморра[60]! Весь горизонт в огне, в дыму и сере.
Он сам, переодевшись капуцином,[54