В лаборатории было пусто. Никого, ни души. Лишь аварийный красный свет продолжал литься с потолка. Почему аварийный? А хрен его знает почему. Может, Кречетов скушал что-то несвежее и на самом интересном месте эксперимента у него случилась авария в нижнем регистре. Включил свет, соответствующий ситуации, и рванул с рабочего места в отхожее
Лоханешься – значит, все было зря…
Главное – как бы карта ни легла, не мандражуй.
– Что случилось?
– Бамбук расцвел, а помидоры завяли, – хохотнул Бокорез, подбегая к нему.
– Что, простите? – выпучил глаза офигевший капитан.
– Прощаю
– Что случилось?
– Бамбук расцвел, а помидоры завяли, – хохотнул Бокорез, подбегая к нему.
– Что, простите? – выпучил глаза офигевший капитан.
– Прощаю
– Что случилось?
– Бамбук расцвел, а помидоры завяли, – хохотнул Бокорез, подбегая к нему.
– Что, простите? – выпучил глаза офигевший капитан.
– Прощаю
– Так по инструкции не положено… – сказал голос из кабины, который тут же заглушили два зло тявкнувших автоматных выстрела.
Что для «боргов», что для «вольных», что для бандитов ты или свой, или чужой. А чужой – это значит враг, которого самое правильное зачистить. Насчет «убьем не больно» я бы еще мог поверить. Но насчет отпустить – никогда.
я. – Которая называется «перевязать, заглушить и тащить».
– Заглушить?
– Чтоб не орал, – пояснил я. – Вопли и стоны демаскируют плюс разлагают моральный дух отряда. Поэтому тяжелому «трехсотому» в боевой ситуации лучше сразу вколоть обезболивающее, да побольше и помощнее, либо за отсутствием такового вырубить
если в любой незнакомой компании на тебя «наехали», реагировать надо незамедлительно и крайне жестко.
