горнице было тихо и темно. Олёна занавешивала окна, а бабка выстраивала на столе непонятную конструкцию из колб, гнутых трубочек, перегонных кубов, змеевиков и прочих стеклянных прелестей. Более всего оно походило на самогонный аппарат тройной степени очистки с молоком. По крайней мере, сколько я разбираюсь.
А мы всё никак не могли поверить, что одолели Лихо! Что оно вот так, день за днём пило нам кровь, а мы его перехитрили. Что древний бог оказался слаб перед силой дружбы и любви. Банально? Да, ещё бы, банально до жути…
Олёна словно очнулась, бросившись мне помогать. Не знаю, как мы вдвоём дотащили бы его до дороги, но в этот миг передо мной как лист
здесь главнее не то, что в кармане, а то, что в сердце…
Венчается раба божья Олёна рабу божьему Никите!
Ей сейчас тяжело и грустно, поэтому велю проявить максимум такта и товарищеского участия.
на врага не бросили… Он такой
Искомого дьяка Митя с Еремеевым доставили довольно быстро.
– Ну… я… конечно, «за»… Так ведь у нас и так венчание запланировано, куда уж ещё срочнее?!
– Оно само тебя боится? Боится, потому что не знает, как с тобой быть, ведь псих неадекватен, невменяем и непредсказуем в своём поведении. А знаешь, в этом рассудочном безумстве что-то есть, может и прокатить.
