Гордыня всегда приводит к падению. Всегда так было и будет», – добавляет горничная.
– Во всяком случае, дорогая, – сказала леди, – твое горе легче, чем горе Флоренс, потому что не может быть на свете сироты более одинокой, чем та, у которой отец жив, но отказал ей в любви.
Домби и Сын часто имели дело с кожей, но никогда – с сердцем.
надежда, как и всякий другой буй, только плавает на одном месте, а направить ее никуда нельзя. Кроме изображения надежды на носу корабля есть еще якорь, – продолжал капитан, – но какой толк от якоря, если я не нахожу дна, чтобы бросить его?
мать уплыла в темный и неведомый океан, который омывает весь мир.
Детский голос, знакомый и горячо любимый, вызвал проблеск сознания, уже угасавшего. На мгновение опущенные веки дрогнули, ноздри затрепетали, и мелькнула слабая тень улыбки.
– Мама! – рыдая, воскликнула девочка. – О мамочка, мамочка!
мне придется на вас рассердиться, если вы не подбодритесь
Не думаете ли вы, что пора бы уже чуточку приободриться? Что?
она села у кровати и сказала тихим внятным голосом, как говорит человек, старающийся разбудить спящего:
– Фанни! Фанни!
Ни звука в ответ, только громкое тиканье часов мистера Домби и часов доктора Паркера Пепса
не верьте им! Если вы в какой-то мере полагаетесь на мой опыт, Поль, вы можете не сомневаться, что все благополучно, и ничего кроме усилия со стороны Фанни не требуется.
