Самая сильная любовь – та, которая не боится проявить слабость
Любовь – не в другом, а в нас самих, и мы сами ее в себе пробуждаем. А вот для того, чтобы ее пробудить, и нужен этот другой. Вселенная обретает смысл лишь в том случае, если нам есть с кем поделиться нашими чувствами
самые важные встречи устраивают души, еще прежде, чем встретятся телесные оболочки.
Как правило, эти встречи происходят в тот миг, когда мы доходим до предела, когда испытываем потребность умереть и возродиться.
Если я должна хранить верность кому-то или чему-то, то в первую очередь – самой себе. Если ищу любви истинной и большой, то сначала надо устать от мелких чувств, случайных романов.
никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.
Вот она, истинная свобода – обладать тем, что тебе дороже всего, но не владеть этим.
Нельзя сказать весне: «Наступи немедленно и длись столько, сколько нужно». Можно лишь сказать: «Приди, осени меня благодатью надежды и побудь со мной как можно дольше».
Страсть не дает человеку есть, спать и работать, лишает покоя. Многие боятся ее, потому что она, появляясь, крушит и ломает все прежнее и привычное.
Никому не хочется вносить хаос в свой устроенный мир. Многие способны предвидеть эту угрозу и умеют укреплять гнилые стропила так, чтобы не обвалилась ветхая постройка. Этакие инженеры – в высшем смысле.
А другие поступают как раз наоборот: бросаются в страсть очертя голову, надеясь обрести в ней решение всех своих проблем. Возлагают на другого человека всю ответственность за свое счастье и за то, что счастья не вышло. Они всегда пребывают либо в полном восторге, ожидая волшебства и чудес, либо в отчаянии, потому что вмешались некие непредвиденные обстоятельства и все разрушили.
Отстраниться от страсти или слепо предаться ей – что менее разрушительно?
Не знаю.
Мужчина и женщина – если они вместе, если они любят друг друга – должны сверять свои часы, подводить стрелки, действуя терпеливо и упорно, используя игру и некие «театральные» представления – до тех пор, пока не поймут, что их совокупление – это не просто механическое соединение, а «объятие», в котором сливаются не только их половые органы.
Потеря тех, в кого я влюблялась, прежде ранила мне душу. Теперь я убеждена: никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.
Любовь – не в другом, а в нас самих, и мы сами ее в себе пробуждаем.