Да и студенты сегодня принесли в универ енота.
– Енота? – поразилась я. – Бедное животное. Зачем?
– Вот именно. Животное напугалось, а им весело, – хмыкнул Кэд. – Кстати, тебе енот не нужен?
– Еноты нужны всем, – философски фыркнула я.
Всеобщее ликование удивило. Впрочем, народу положено радоваться на подобных торжествах. А то, что невеста – змея, а жених – козел, вопрос второстепенный.
жена, – помолчав, неожиданно сказал Рейбэк, – младше меня на тридцать лет. Почти ваша ровесница. Она хочет быть ученым, много знать и уметь объяснять магические вещи обычными законами природы. Но даже она говорит: «Не хочешь, чтобы укусили за задницу, читай знаки». Читайте знаки, Дейна.
– Спасайте задницу! – Я рассмеялась. – Спасибо, – сказала я. – Дальше я, наверное, справлюсь. По крайней мере с чемоданом.
– А ты почему не пришла на пару?
– Обнималась с Кэдерном в чулане, – хихикнула я. – У меня освобождение от тех пар, на которых директору хочется вспомнить молодость.
Подруга широко улыбнулась и села рядом.
– Рассказывай!
Ты любишь его.
– Больше жизни. Больше всего на свете. Я вытащила душу и растерла в порошок, оставив его умирать. И это со мной навсегда. Любовь к мертвому – самая сильная любовь на свете. Я не могу предложить тебе душу и сердце, потому что отдала их ему, но… я могу быть твоим другом. Я могу быть твоей женой, такой, какой должна быть принцесса. Верной, хорошей матерью, опорой. Но пойму, если ты не согласишься довольствоваться малым.
Знаешь, что меня особенно поражает? – Он оторвался от моих губ, но не выпустил из рук, согревая своим теплом. – Из всех твоих жизней. Из всех имен. Из всех обликов. Я никогда не забуду Мадлен, но… любить буду тебя, Дейна.
– Почему меня? Потому что на мне все закончится?
– Нет. Потому что каждый раз, когда ты умирала, я испытывал боль. И никогда – страх. Но в этой жизни мне казалось, что лучше вечное проклятие, чем потерять тебя
Я смотрела на этого мужчину с поломанной судьбой, на того, кто всю жизнь сражался за право даже не любить – вспоминать возлюбленную. На того, кто, найдя единственную, сломал себе жизнь. А сейчас отпускал ее в объятия к другому, обрекая себя на смерть среди обломков привычных устоев.
– Карнатар, – я покачала головой, – ты снова это делаешь. Снова меня оставляешь.
– Я знаю. – Он закрыл глаза. – Надо было уйти с ней… с тобой. Видят боги, Дейна, я хотел! Я хотел уйти с Мадлен. И с тобой – тогда, зимой. Я испробовал тысячи способов оставить тебя рядом с собой. Я испугал тебя до смерти, тебя, единственного человека, которого любил. Знаешь, как я понял, что это не сработает? Я стоял на том балконе, как будто и не прошли сотни лет, я почти видел призрак Мадлен, бредущий прочь, и я понял, что если хочу спасти тебя, то надо отпустить. Что нет колдовского способа быть рядом с тобой и мстить Старейшинам. Что у меня даже выбора нет. Мне осталась только месть… а тебе я должен все остальное. Тебе я должен счастье.
Видят боги…
Карнатар усмехнулся.
– Сложно будет привыкнуть, что мы сами по себе. Нет никаких богов, Дейна, представляешь? За все придется отвечать самим. И не когда-нибудь после смерти, а прямо здесь, в течение жизни. Пожинать плоды своих решений. Можешь себе вообразить?
– С трудом.
– Знаешь, мне кажется, наши проклятия такие разные, потому что у меня нет души, которую можно отправлять на перерождения. Разве у монстров бывают души?
– У всех есть души. Ты не монстр. И тебе не нужно уходить. Ты тоже заслужил свободу.
Я знаю. Иди. Прощай, адептка Дейна Сормат. Надеюсь, мне повезет быть другом принцессы Дейнатары. А возможно, даже кем-то большим.
И ты с этим смиришься?
– Дейна, помимо всего прочего, что с нами происходило, ты стала мне другом. Я никогда не притворялся, что мне с тобой хорошо и интересно. Это правда так. Я хочу хотя бы иметь шанс все исправить.
Нам всем не помешает этот шанс. Но далеко не каждый сумеет им воспользоваться.
