Я знаю: Бог на самом деле хочет услышать о ваших чувствах, – сказал я.
– А то Он не знает! – фыркнула она.
– Знает, – кивнул я. – Он читает наши души как книгу и видит все наши мысли. Но подслушивание – это разве отношения?
Она улыбнулась.
– В основе любых хороших отношений – искренность и честность.
Я уже не смел винить Бога в равнодушии: сейчас я понимал, что это несправедливо. Он знал все. Я – только часть. Я мог только работать на пределе сил и всегда помнить, что Бог добр и милостив, – и говорить об этом другим. Мне
Почему я не понял этого раньше? Все знает только Бог. И Он добр и достоин доверия.
У меня не было карты духовных территорий, но я знал направление.
На первых снимках я увидел массу здоровых сосудов, уже захваченных опухолью.
Жизнь Иисуса озарила черные дыры в моей.
Теперь я видел, к чему могла привести молитва. Я верил:
Бог помогает тем, кто об этом просит. И что, я мог и дальше делать вид, будто все успехи связаны с моими навыками или слепой удачей?
А в медицине, как и в жизни, уязвимость опасна.
Именно поэтому я пригласил Бога стать частью моих бесед и операций. Многих удивит, что нейрохирург – воплощение науки, логики и человеческого прогресса, – способен столь искренне веровать в Бога и в божественное вмешательство. И тем не менее – это так.
Мне открылось, что Бог видит всего человека, а не только частную проблему, поразившую голову. Да и сами люди обычно очень признательны, когда в них видят не просто медицинскую задачу.
