Он был очень обаятельным мужчиной, – признается Олвос. – И хотя я видела, что он совершенно безумен, меня все равно влекло к нему.
Божества создали ад, и не один, – говорит он, – но все они бледнеют перед тем, что создали для себя люди.
Как тебе вид?
– Он… великолепен.
– Именно
Когда все это заканчивалось, Сигруд где-нибудь в трюме вынимал из-за ворота медальон. И долго держал в ладонях. А потом открывал и смотрел, смотрел на то, что там внутри, и дрожал огонек свечи…
Все создания на свете хоть недолго, но любили в своей жизни.
«Завидуй огню, ибо огонь либо есть, либо его нет. Пламя не чувствует радости, печали, злости. Оно либо горит, либо не горит».
Сигруду понадобилось несколько лет для того, чтобы понять, о чем это. А еще больше лет прошло, прежде чем он выучился быть как огонь: просто живым. И все
«Ты могла бы жить здесь с ним. А всему виной – твоя гордость».
«Он меня не любил, – отвечает она. – И я его не любила»
Но если мы – всего лишь собственность детей богов, то почему боги разрешили нам испытывать горе?
Ибо для Ефрема Панъюя и целого мира было мало – он хотел видеть и знать больше и больше.
спальне? Любовь? Так вот, для меня любовь – это опция. Могу обойтись и без нее.