Поэзия, многоглазое нелепое
Естество о многих ртах,
Находящееся одновременно во многих телах,
Побывала до этого во многих других телах,
Ныне лежащих на сохранении,
Как то, что должно родиться.
(Но в любой момент археологическая экспедиция,
любопытный пастух,
дюжина студентов в шортах
могут вынуть тебя из земли
как недоношенного младенца
и будут засовывать пальцы тебе в обеззубленный рот)
Давай соберем это тело заново
(ножки в Медведково, попка в Чертаново).
Ее больше нету, умерла, родила другую
Себя, родила себе новые мненья,
Куда-куда подевались старые губы,
Целовавшие твои прежние губы
Один-то раз, с удовольствием и без последствий,
Автор умер
Автор пророс
Автор дал дуба
Автор принес плода
Не остался один
Стал дождевая вода
Побывал лесом, пробует дымом
стихи — это гифка:
Крутятся-вертятся,
Не имеют ни конца ни начала,
Повторяются пока ты хочешь,
Останавливаются где захочешь
Одна писательница
Латинского алфавита
Заметила, что слово paradiso
При мельчайшем неосторожном сдвиге
Превращается в слово diaspora —
В слово-остров,
Охраняющий немногих
От тех немногих
Что болтливой водой
Делят мы на многие немы.
Но они еще встретятся в КПЗ:
В придорожной козе,
В неразборчивой жвачной ее утробе —
О ответствуй мне,
Есть ли любовь в говне,
В подземле, в никогде, во гробе.
они попрятались в каждом слове
потрогай «никто», потрогай «обязан», потрогай «каждый»
медленным пальцем
раздвигающим створки плоти
там влажный блеск
ответного взгляда
Поэзия, многоглазое нелепое
Естество о многих ртах,
Находящееся одновременно во многих телах,
Побывала до этого во многих других телах,
Ныне лежащих на сохранении,
Как то, что должно родиться.
(Но в любой момент археологическая экспедиция,
любопытный пастух,
дюжина студентов в шортах
могут вынуть тебя из земли
как недоношенного младенца
и будут засовывать пальцы тебе в обеззубленный рот)
Судя по количеству фосфора в этих костях,
Поэзия, говорившая по-английски, съела немало рыбы.
