ушел Юскюзек от своего круглого, как сердце, аила.
С тех пор все дети его, и внуки, и племянники, эту историю слушая, горько плачут. И у всех детей глухаря, и у внуков, и у племянников брови, как рябина, красные.
Если приглядишься внимательно в полнолуние, то увидишь, что на светлом лике Луны Дельбеген с секирой, вцепившийся в ствол черемухи, просвечивает.
Только что в тайге алмыску встретил, едва от нее ушел. Думал я, что конец мне пришел.
семиглавый Дельбеген. Обликом он был, как человек, только на плечах семь голов имел. Когда одна голова ела, другая пела, третья спала, четвертая смеялась, пятая плакала, шестая зевала, седьмая разговаривала. Потом они менялись. Та, что ела, пела. Та, что пела, спала. Та, что спала, зевала. Та, что зевала смеялась. Та, что смеялась, плакала. Та, что разговаривала, ела. Та, что плакала, разговаривала.
Поэтому Дельбеген никогда сытым не был, ни во сне, ни в отдыхе не нуждался.