И «Я все равно тебя когда-нибудь возьму, одну или вдвоем с Парижем» – совершенно чужой голос, жестяное громыхание: только что ревность двигала горами, и все было на месте, а теперь горами двигает экспансия, мужская и советская, и хочется уже как-то, честное слово, уйти этими ногами куда подальше.
Выход футуриста – всегда на сцену. Когда жить нельзя – можно устроить последний перформанс.
видно было, что этот верзила абсолютно бескорыстно любит искусство и не умеет врать.
социальные сети оказались более надежным методом организации, чем тоталитарное государство, и стоят дешевле, и не ведут к столь масштабному кровопролитию,
искусство хамить публике за ее деньги.
Любой контакт с жизнью – мука, постоянно нужна обеззараживающая гигиена
Он вообще был неприспособлен к одиночеству, хотя и навязчивое общество чужих людей переносил плохо
На выставке в тот день дежурила Лиля Лавинская, старый его товарищ по ЛЕФу и – гипотетически – мать еще одного внебрачного ребенка: Глеб-Никита Лавинский, ее сын, отличный скульптор-монументалист, был на Маяковского необыкновенно похож.
Брик знала, что Антонову будут кремировать в один день с Маяковским, что такова была ее просьба, – и не воспрепятствовала.
Трагедия Маяковского и есть трагедия футуриста в обэриутском мире: он понял свою неуместность и исключил себя из него.
