Пальм издал горячее «Глубочайшее унижение Германии». Наполеон расстрелял его, — дело, потрясшее всех не меньше, чем казнь герцога Энгиенского.
Пресбургским миром, или, как говорили сами австрийцы, «капитуляцией» Габсбурга.
Смельчаку помогли враги. Русские поражали своим плохим снаряжением, отсталыми порядками, невежеством и бахвальством офицеров; они держали себя «спасителями Европы». Австрийцы гнушались этих «варваров»; а их нелепый штаб морил их голодом. Смятение у союзников возросло с приездом обоих императоров. Кутузов настаивал на отступлении, Александр рвался вперед. Наполеон только этого и ждал: он всячески завлекал врага, даже звал царя на свидание как бы из страха, намекая на свое положение. Посланный к нему царем адъютант донес: «Наш успех несомненен. Стоит нам двинуться — и неприятель подастся». 2 декабря союзники оставили свои грозные позиции, чтобы «обойти» врага у Аустерлица. «Они идут в западню! Эта армия — наша!» — воскликнул Наполеон, потирая руки. Он пробил ослабленный обходом центр русских и разрезал их на две части, из которых одна погибла на льду пруда, взломанном бомбами. Бой трех императоров вышел «необыкновенною» битвой, как и желал победитель. Военные историки начинают с него новую эпоху генеральных сражений. Питт умер от его «призрака». Аустерлиц разрушил коалицию, но заронил семя мести в души озлобленных монархов. Он — основа миродержавия «рокового человека» и исходная точка пяти великих кампаний (1805–1809 годы), сопровождавшихся развалинами старины. Сам Наполеон гордился больше всего «солнцем Аустерлица».
н опять подготовлял крестовый поход против «бандита» материка. Кстати, последний сам затрону
«Ваша слава слишком велика. Чтобы измерить эту бесконечную высоту, надо стать на расстояние потомства».
Но на вершине своего могущества он посватался за сестру императора Александра I, Екатерину Павловну.
«Пусть же знают враги моей политики, на что я способен, и оставят меня в покое!»
Ведь и мы — мусульмане: не мы ли уничтожили папу, который проповедовал войну с исламом?» Он клялся Кораном, надел тюрбан и ходил в мечеть; он до того широко понял магометанство, убедившись тогда в неверности своей Жозефины, что становилось зазорно даже его наперсникам. Многие офицеры совсем омусульманились. Но народ бунтовал под влиянием своих муфтиев и дервишей. Поднялся и достойный враг — непреодолимая африканская природа. Впервые послышался ропот среди доблестных ветеранов. «Это — твоя работа!» — шептали герои, умиравшие на глазах своего кумира. «Войско приносится в жертву искателю приключений!» — громко говорил Клебер.
Солдаты! Вы наги, вас кормят впроголодь; правительство много задолжало вам и ничего не может дать… Я сведу вас в самые плодоносные долины в мире. Перед вами раскинутся роскошные области, большие города: вы найдете там почести, славу и богатство».
Солдаты! Вы выиграли четырнадцать генеральных сражений и семьдесят битв, взяли более ста тысяч пленных и две с половиной тысячи орудий. Вы обогатили музеи Парижа 300-ми перлов искусства. Вы кормились и оплачивались контрибуциями с покоренных стран, да еще послали тридцать миллионов в казну».
