оже можешь добавить. Давай, Котик, снимай!
Это все равно что ты сказала бы, что на тебя нагадила птица – и теперь ты знаешь в совершенстве китайский.
Я лишь хочу сказать, что, хоть минералка и полезнее, люблю я все же колу.
Невозможно передать ни силу, ни вкус, ни краски поцелуя, который носишь в себе два года. Да ты просто не в состоянии ничего оценивать, анализировать или подбирать сравнения. У такого поцелуя вкус любви, нежности и страсти, и в этот момент ничего другого на свете не существует.
Никакие несчастные мальчики или плохие парни не в состоянии соперничать с надежным другом.
Но только Ионыч обрадованно встрепенулся, как с заднего ряда послышался другой голос:
– Лучше я.
Все обернулись. Ершов просто поднял руку, однако подняться не потрудился.
– Я до шестого класса занимался бальными танцами, – сказал он так, что поверить в это было сложно, но Ионыч торопливо закивал.
– Хорошо. В таком случае прошу на сцену.
Веня был самым очаровательным мальчиком из наших двух классов. Милый, улыбчивый, добрый и абсолютно фриковый. Он красил волосы в яркие цвета, а ногти покрывал черным лаком. Носил в обоих ушах сережки, и девочки его не интересовали, впрочем, как и парни. По крайней мере, мы ничего об этом не знали. Он жил в своем геймерско-анимешном мире, увлекался косплеем, участвовал в фестивалях, имел аккаунт на «Патреоне» и даже что-то на нем зарабатывал.
«Почему вы все считаете, что если на вас посмотрели, улыбнулись, потанцевали с вами, то это значит нечто большее, чем есть?»
– Я должен тебе кое в чем признаться.
Он приблизился так, что его губы почти соприкоснулись с моими.
– Не нужно, – сказала я, – мне не нравится, когда сложно, за это я не люблю математику.
Если кто-то меня не любил или хотя бы не давал ощущения, что в ближайшее время это может произойти, я оставалась к такому человеку совершенно равнодушной.