Она права. Я поставила Фэрхейвен превыше всего остального. Шагнула в его объятия, потому что никто больше не хотел меня обнимать. Но то, что я нужна Фэрхейвену, не делает его хорошим.
Беременна. На сносях. Гордая обладательница пузожителя,
Химикат. Мы только что получили результаты экспертизы. Эта штука использовалась в сельском хозяйстве для выращивания стерильных гибридов. Ридицин
Он назвал меня ребенком. Я сто лет не думала о себе как о ребенке. Мне семнадцать, но я вырастила себя сама. Хотя иногда мне кажется, что я ничуть не повзрослела. Возможно даже, не выжила в младенчестве.
– Вылитая мать.
Девиз моей жизни, мой дар и мое мучение. Когда уже во мне увидят меня?
Она выходит. Я встаю, опускаю глаза на платье. То ли это извинение за синее платье с чердака, то ли напоминание. Предостережение. Ты уже потеряла мать – смотри не потеряй меня.
Нет. Я зажмуриваюсь и расстегиваю молнию. Не нужно во всем искать второе дно. Она купила мне платье, хотя я буквально сбежала от нее у Миллеров. Это проявление заботы. Таким стоит дорожить.
Это не утешение. Но и не угроза. Всего лишь правда. Я чувствую, как она поселяется внутри меня. Возможно, если посмотреть в зеркало, она будет написана у меня на лбу следами от волдырей. Такой, как я, место только здесь.
Слова – неблагодарные, гадкие слова – прорываются наружу, и меня охватывает презрение к самой себе за то, что из возможности узнать человека лучше я вывела только это.
– Если я понимаю ее, значит ли это, что я обязана ее простить?
Тесс молчит. Я заправляю волосы за ухо и отваживаюсь бросить на нее взгляд. Она задумчиво смотрит вдаль, в поля.
– Думаю, нет, – наконец говорит она. – Кому-то понимание может помочь. А кому-то только хуже сделает.
Я не знаю, что это такое, что за томление у меня в груди. Я думала, что распознала его при первой нашей встрече. Истолковала его как влечение, которое я испытывала к некоторым девочкам из школы. Но это не оно. Тесс… Она меня понимает. Я не хочу быть с ней. Мне просто нужен человек, который бы меня видел. И она видит.
– Я не виновата, – говорит она, – что ты трактуешь мои слова через призму собственных комплексов.
– Я знаю, – говорю я. – Знаю. – Вот так всегда и заканчиваются наши ссоры. Моим полным уничтожением. – Но разве для тебя не важно, что твои слова причинили мне боль?