— Любовь, — горько сказала Тося. — Сколько про нее нагородили!.. Я когда маленькая была, все думала: слаще меда эта любовь, а она — горче горчицы!
— Рано еще тебе так говорить, — остановила ее Вера.
— А оно всегда так: сначала все рано и рано, а потом уж и поздно, а в самый раз никогда не бывает...
Одной спокойней, правда, мама-Вера? Хочу халву ем, хочу пряники!
Она живо вскочила с койки, достала из своей тумбочки кулек с одним-единственным мятным пряником, разломила его пополам, одну половинку сунула Вере, а другую принялась жевать сама.
— Я мятные уважаю, можно потом зубы не чистить, — поделилась Тося давним своим открытием.
Илья, конечно же, не догадался о тайных Тосиных планах, но несмелую ее экскурсию к нему под мышку он заметил и несказанно удивился:
— Тось! Да ты никак втюрилась в меня?
Найдем! — заверил мастера Костромин. После случая с
Вот жизнь: и так криво, и этак перекос!
— О плане я не подумала...
С детских лет Тося привыкла, что всякий план надо обязательно выполнять, и по тому, как люди у нас в стране выполняют план, они делятся на хороших и плохих: хорошие всегда план выполняли и даже перевыполняли, а плохие под всякими предлогами норовили его недовыполнить. И теперь она ужаснулась, что по легкомыслию чуть было не подняла руку на Всемогущий План.
— И чего раскудахтались? Щи как щи. Бывают и хуже, конечно, но... редко!
Я тебе так, Игнат, скажу: хороший бухгалтер должен быть в очках, а повар — толстый!
Ну а кроме всего этого, была и еще одна причина — не причина, а так, не последняя зацепка. Где-то в дальнем закоулке Тосиной души шевельнулось вдруг мстительное чувство к Илье: «Вот ты на меня вниманья не обращаешь, даже имени моего не можешь запомнить и называешь меня Дусей, а я обведу тебя вокруг пальца и потренируюсь на тебе, непутевом!..»
Она порывисто обняла Катю и тут же оттолкнула ее. — Катюш, да от тебя табачищем несет! Ты что, курила на радостях?
— Это Саша курил...
Тося возмутилась:
— Все-таки дуры мы, бабы! И курят мужики, и самогон вонючий пьют, а мы их, барбосов, целуем! Попадись мне какой-нибудь, уж я его перевоспитаю!.
