Не раз пред смертью умирает трус,
Но храбрый смерть единожды вкушает.
он любит сказ,
Как древами пленят единорогов,
Медведей — зеркалами, рвом — слонов,
Силками — львов, а человека — лестью.
Но как скажу, что он к льстецам суров,
Ответит он, что «да», весьма польщённый.
Величие порочно, если совесть
В разладе с властью.
Огню изгнать огонь, а чувствам — чувства.
нет — судьба затеяла измену.
Столь тёмную пещеру ты найдёшь,
Чтоб скрыть свой страшный лик? И не ищи.
О, за́говор! В улыбках спрячь себя:
Ведь, если собственный ты примешь вид,
То и Эребу[3] не достанет тьмы,
Чтоб от разоблаченья скрыть тебя.
Всех заговорщиков, кроме него,
Вела к убийству Цезаря их зависть.
Лишь он, из честных дум и общих благ,
Связался с ними. В жизни был приветлив,
Стихии были так согласны в нём,
Что встать бы за него могла Природа
И молвить миру: «Вот был человек!»
Что стынет в жилах кровь, а волос дыбом?
Скажи мне, кто ты есть?
ПРИЗРАК ЦЕЗАРЯ
Злой дух твой, Брут.
Теперь, работай, бунт, ты на ходу!
Твори, что хочешь.
А кровь измены торжеством цвела!
Вы плачете, я вижу, вы в печали,
А ваши чувства — капельки добра.
Благой душой вы плачете, увидев
Порезы Цезаря одежд. Но вот,
Он сам, так изуродован изменой.
