– Как пацан? – поинтересовался Чолокян. – Нормально?
– Как пацан? – поинтересовался Чолокян. – Нормально?
Судя по воплям с лестницы и азартным боевым крикам Жути, там нашлась еще парочка Детей.
Но острые твердые углы и швы, упирающиеся в спину, могли принадлежать только крыше какой-то бронетехники.
Иначе он останется здесь, в Сальске, на положении молчаливой рабочей силы.
Ты проживешь долгую жизнь. И прошла у тебя ее малая часть. Делал много зла, а можешь сделать не меньше. Ты сможешь найти потерянное, если поверишь в собственные силы. Но, причиняя боль и зло, ты накопил много долгов. И идти тебе теперь вперед только крадучись. Никакой стали,
– Знаешь… – он снова закашлялся, – жаль, что ты не знаешь, кто такой Гендальф.
– Что? – Милена посмотрела на него. Очень зло и очень удивленно. – Почему?
– Ты не оценишь иронии моих слов.
– Каких?..
Морхольд оскалился, чувствуя натянутое струной напряжение. И пытаясь угадать – откуда придет их смерть. Девушка застыла, прислушиваясь к тишине и к нему. И он тихо сказал:
– Бегите… глупцы!
