«Ландшафты как память, нарратив и конструкт» — наверняка паршивый курс, возможно на него почти никто не подавал, он наверняка строится на каких-нибудь любимых Никласом французских философах, уже само слово «конструкт» меня слегка провоцирует. Мне ненавистно, что все вечно считается конструктом, и для меня в целом мире нет ничего более истинного, чем ландшафты, однако я улыбаюсь при мысли: на этот раз я не побоюсь открыть рот, когда они станут говорить что-нибудь, с чем я несогласна, и, появись у меня возражения, я буду их высказывать. Ведь ландшафты и литературу я все-таки люблю больше всего.
Сознание того, что кто-то следит за тем, чтобы этот город по-прежнему можно было покинуть водным путем, приносит мне успокоение.
Почти каждый вечер я гуляю. После многочасового лежания на кровати с книгой, когда в городе темнеет и все внезапно начинает казаться тесным — моя жизнь, квартира, мозг, — какая-то тяга, беспокойство в душе гонит меня на улицу
Однако затем раздражение вытесняется другими мыслями, более сильными, которые вырываются, будто рухнула запруда, как уносящий меня с собой поток.
большой кухне ничто не бывает по-настоящему вкусным, вечно не хватает специй. Все отдает детской едой
Я так быстро обучаюсь правилам поведения любовницы, что начинаю подозревать в себе особый талант. Возможно, так и есть, возможно, быть любовницей — мое предназначение. Я обдумываю, не написать ли книгу-руководство для любовниц с практическими инструкциями. Каких-либо эмоциональных инструкций я пока предложить не могу, эту главу придется написать позднее.
Я сосредотачиваю взгляд на лампе под потолком. Она выглядит как большая шишка, лампа дизайнерская. Наверняка дорогая, как и все вокруг. Дешевая здесь только я.
Хорошие писатели хороши потому, что не лгут, ни себе, ни кому-нибудь другому. С хорошими людьми так же.
У меня зреет злость по поводу того, что никто меня не спасет, что у меня нет никого, кроме самой себя, и никогда не было. От такого человек становится сильным, если не сходит с ума. Или ожесточается. Возможно, я уже ожесточилась.
Мне думается, что страх имеет металлический привкус, как ржавчина и кровь, резкий от железа. Это — страх застрять здесь навсегда.