Разве кто-то из нас может сказать, вспоминая лицо ушедшего близкого: да, я на тебя вдоволь насмотрелся, я тебя достаточно любил, нам с тобой хватило времени, всего хватило?
Она не может объяснить почему, но сердцем чует: есть вещи, которые человек должен делать сам. Давать показания. Прощаться с умирающими. Поминать ушедших
Разве кто-то из нас может сказать, вспоминая лицо ушедшего близкого: да, я на тебя вдоволь насмотрелся, я тебя достаточно любил, нам с тобой хватило времени, всего хватило?
Нигде ее нет. И всюду она.
Нигде ее нет. И всюду она.
По-твоему, если я сдамся, спросила она наконец, то нам ничего не грозит?
чтобы что-то изменилось к лучшему, начинать надо с малого.
Нигде ее нет. И всюду она.
Хоть убей, не понимаю, твердит Доми. И трет кулаком глаза, размазывая по лицу вчерашнюю тушь. Рядом притулилась Сэди, положив голову ей на плечо. Почему она тянула до последнего? Мы же с ней договаривались, она же обещала. Я думала, раз обещала – значит, выполнит.
Ты же знаешь Маргарет, отвечает Итан. Ее заносило время от времени. Она была отчаянная.
У него и у Доми одновременно вырывается горестный смешок – все, чем Маргарет выводила их из себя, теперь стало для них драгоценным.
Они говорят о ней в прошедшем времени, и Чижу трудно удержаться от улыбки: как дети, не видят дальше собственного носа! Они считают, что ее не стало, а он знает – нет. Я вернусь, обещала она, и лишь теперь он понимает: она же не сказала когда, просто обещала вернуться. И Чиж верит, по-прежнему верит: она вернется. Когда-нибудь, как-нибудь. Так или иначе. Он ее найдет, надо только стараться. Ведь случаются на свете чудеса. Может быть, она где-то рядом, только в ином обличье, как бывает в сказках, – обернулась птицей, цветком, деревом. Если стараться, он найдет ее. И с этими мыслями он повсюду ищет ее черты: в березе, что роняет листья им под ноги, в пустельге, что взмывает в небо с тонким, скорбным, проникающим в душу криком. В солнце, что пробивается сквозь листву, заливая все нежным золотым светом
Да где тебе знать, вам же в школе об этом не говорят. Мол, непатриотично это, рассказывать об ужасах, что творились в твоей стране.
