Превращение и есть та-кое раздвоение, когда ребенок надламывается в своем бытии, не может стерпеть. О
Ребенок — это шаг, прыжок, некая пауза интенсивности, некое «хочу быть», которое очень мощно само по себе, но которое так же и очень легко остановить. Эту паузу необязательно заполнять чувствами, похожими на чувства взрослого. Вернее, эти чувства настолько связаны с самою физикой ребенка, что их вряд ли можно отделить от внутренних переживаний.
Часто авторы детских книг обманывают нас: обещая перейти к делу, к действию, они погружаются в описания и личные наблюдения, словно откидываются в кресле и смотрят телевизор про самих себя. Такие книги полны существительных и прилагательных, образов действия, но не глаголов.
опыт «преображающего прохождения пространства» и есть путешествие «духа», ибо что есть «дух», как не пробуждение к жизни мертвой и косной ничьей, «нашей» материи.
Единственным подобным путешествием в свою реальность, в лингвистику ее застывших форм, столь же отчаянным и смелым представляется мне во всей мировой литературе лишь одно — путешествие Алисы в Стране чудес,
Ольга Седакова — та, кто восстанавливает связь между полюсами каждого знака, между двумя сторонами — «означающей» и «означаемой». Она начинает работу в «тяжелом» пространстве уже обанкротившейся реальности: угадывая способ прикосновения, описания, активного, просветляющего отношения одновременно и неприятия, и жалости, она начинает разрезать «меон реальности», создавать знаки, пробуждать игру значений, тонкий юмор там, где все, казалось, окончательно застыло
Европа» — это место, где почти все стало знаками, где все — часть договорного процесса, где общество находится в центре вселенной, а не на ее периферии.
путешествовать» — видеть, скользить, не соглашаться, удивляться, просить разъяснить. То есть совершать акт свободы, который в ответ будет порождать симптоматическую реакцию встречных: вы что, не у нас родились?
Всякое путешествие — это уход, побег, высвобождение из пут общества, поиск новой территории.
миниатюрные путешествия, такой взгляд — это, в сущности, живительная линия всей русской литературы.
превращение равнины в гору, путешествие на небо без отрыва от земли. Э
