Простое и странное? – повторил Дюпен.
– Ну да, конечно… или, вернее, нет. По правде говоря, мы все весьма озадачены, ибо дело это такое простое, и все же оно ставит нас в тупик.
– Возможно, именно эта простота и сбивает вас с толку, – заметил мой приятель.
– Что за чепуха! – воскликнул префект, заливаясь громким смехом.
– Возможно, тайна эта слишком прозрачна, – сказал Дюпен.
Существует игра в загадки, – продолжал Дюпен, – в нее играют над картой. Одна сторона загадывает слово – название города, реки, государства или империи, – в общем, любое слово из тех, что напечатаны на пестрой и разнокалиберной поверхности карты, другая должна его отгадать. Новичок обычно старается сбить противников с толку, задумывая названия, напечатанные самым мелким шрифтом, но игрок опытный выбирает слова, которые крупными литерами тянутся через всю карту. Эти слова, так же как вывески и объявления, написанные слишком крупно, ускользают от нашего внимания именно потому, что они слишком на виду. Физическая слепота здесь в точности соответствует духовной, вследствие которой ум отказывается замечать то, что слишком явно и очевидно. Но все это, разумеется, выше или ниже понимания префекта. Он ни разу не задумался над тем, что не исключено, а скорее даже – вполне возможно, что министр положил письмо прямо у всех под носом, полагая, что это наилучший способ помешать кое-кому его обнаружить.
Вы ошибаетесь. Я хорошо его знаю – он и то и другое. Как математик и поэт он должен рассуждать хорошо; будь он только математиком, он не умел бы рассуждать вовсе и находился бы таким образом во власти префекта.