Бога вроде нет, но Он есть, Бог есть во всем, непохожий на существующее, Он как бы существующее, как бы сущее, думаю я, и хотя добро и зло, красота и уродство соперничают друг с другом, добро существует всегда, а зло только пытается существовать, думаю я, и размышления мои туманны, я понимаю так мало, и мысли мои никуда не ведут
не позволяя страху завладеть мной, парализовать меня, и я чувствую, что внезапная печаль, внезапный страх, накатившие на меня, уменьшаются, а я увеличиваюсь
краски – движение в покое и покой в движении
именно в тишине можно услышать Бога,
быть совершенно пустым, совершенно тихим, и эту пустую тишину я всегда называю самыми подлинными своими молитвами,
и дрожащей рукой Асле гладит шерстку Браге, треплет его по шерстке и думает, как ему только в голову пришло, что надо пойти в море, ведь кто же тогда позаботится о собаке?
не существует, но просто есть, вот как Бог не существует, а просто есть, так что ничуть не удивительно, что человек может пожелать уйти из этого мира, из того, что существует, чтобы упокоиться в том, что просто есть, в Боге
он вдруг будто выпадает из этого скверного мира в прогалину покоя, тишины, света, прямо-таки наполненной светом тьмы, ведь он будто выпадает из самого себя, из своего обычного «я», будто не помнит себя, находится вне себя и глядит вниз, а в глазах свет
спиртное хорошо ему помогло, думает он, однако ж теперь полностью им завладело, он был до того тяжелым, что все казалось непомерно тяжелым, даже слово сказать было тяжело, лишь спиртное приносило некоторое облегчение, давало возможность поднять руку, встать, сказать что-нибудь, и он отпивает еще один большой глоток и опять чувствует, как по телу растекается тепло, ох уж эти дни, когда ничего в нем не шевелится, когда он попросту тяжелый, да он и всегда-то был тяжелым, унылым, как говорится, меланхоличным, но никогда прежде не ощущал такой тяжести, когда даже слово сказать трудно, хочется только одного: выйти из дома, спуститься к берегу, войти в море и исчезнуть в том свете, который изредка светит из кромешной тьмы
в их стихах обычно было маловато связности и смысла, зато были порывистый ветер, нежданные виражи, новый язык, новый взгляд
