Оказать помощь человеку в экстремальной ситуации — это и есть работа адвоката.
У боксеров есть такой термин — состояние грогги. Спортсмен еще стоит на ринге, но уже обалдевший и плохо соображающий.
А что стало с вашей Мариванной?
— Вы правы, рассказ без развязки, что всадник без лошади, — улыбнулся я в ответ — Вскоре состоялся суд. Ей дали четыре года и отправили в женскую колонию где-то под Псковом. Там она чудненько себя вела, покорила всех вокруг очарованием и добротой, абсолютно ничего не скрывала и с удовольствием делилась своим искусством. Кстати и там работала в торгово-денежной сфере, в буфете при колонии. Через два года ее условно-досрочно выпустили. Я встречался с Мариванной вскоре после освобождения и надо Вам сказать, жизнь в неволе пошла ей на пользу. Она сильно похудела, помолодела лет на десять, посвежела. Сами посудите, два года спиртного в рот не брала. Так что стала она писаной красавицей.
На следующее утро Мария Ивановна Пыжова пропала. Ее не было ни дома, ни на даче, ни в школе у дочери. То есть дочка в школе была, а мамы не было. За ребенком приехала бабушка и забрала к себе, а следователи, взявшись за голову, бегали по всей Москве. К вечеру того же дня объявили во всероссийский розыск.
Нашли ее только через две недели в самом шикарном сочинском санатории, в номере Люкс вместе с любовником. Когда оперативники ворвались в номер, Мариванна лежала в обнимку с бутылкой Абрау-Дюрсо, а ее любовник еле ворочал языком. По недоеденному ужину и обилию винных бутылок, стало очевидно, что кутили они на всю катушку. При обыске изъяли 300 рублей мелкими купюрами, но было понятно, что они успели потратить намного больше. Ее привезли в Москву и на удивление следователей, Мариванна не испытывала ни капли сожаления.
— Эх, мальчики, жизнь, она ведь, как и басня ценится не за длину, а за содержание. Вы уж не держите на меня зла. Я знала, что меня посадят, вот и решила напоследок оторваться. И надо вам сказать, у меня это получилось, — довольная улыбка появилась на лице сорокалетней женщины
Мариванна согласилась рассказать, точнее показать. В комнате для допроса собрался весь коллектив ОБХСС, включая уборщиц и практикантов. Подозреваемая взяла две большие иголки, тогда они назывались «иголки по копейке» — ими подшивались уголовные дела в милиции, засунула под бумажную обертку две иглы, причем одна шла между оберткой и верхней лежащей купюрой, а вторая пошла под верхнюю купюру, но только с нижней стороны. После того как купюра была с двух сторон зажата иглами, Мариванна большим и указательным пальцами правой руки начала наматывать купюру на иголку, пока она не превратилась в рулончик. После чего тоненький рулончик совершенно спокойно доставался из-под ленты. У опытной кассирши, операция заняла не больше семи-восьми секунд.
то время формированием денежной массы и распределением ее по предприятиям занимался Московский Индустриальный банк. Начали вызывать кассиров, опрашивать — уголовное дело к тому моменту еще не возбудили — и выяснили, что в банке каждое ребро проходит тройной контроль, и поверить в нехватку хотя бы одной купюры в пачке также трудно, как выдать замуж сорокалетнюю девственницу. И действительно, многочисленные проверки ребер, и контрольные закупки по другим предприятиям дали только положительный результат. Никаких недостач при проверке 3.000 ребер не обнаружилось.
Мариванна работала на предприятии уже лет 10, никогда не опаздывала, больничных не брала, в отпуск ходить не любила, а если и брала, то после длительных уговоров, раз в год, не больше чем на неделю. Но больше всего ее ценило руководство за то, что проверки в центральной кассе проходили на «отлично». Документы всегда в порядке, сейф сходился копеечка в копеечку, и придраться было абсолютно не к чему.
Тогда-то я и познакомился с главным кассиром «Бета-физики» Марией Пыжовой или Мариванной, как называли ее коллеги, соединив в одно слово имя и отчество. Это была знойная женщина, мечта поэта. 40— летняя дама, полноватая, с копной черных волос, неопрятно уложенных в некое подобие прически. Одевалась она под стать прическе, безвкусно и неопрятно. Одежда только увеличивала недостатки фигуры и лежала нелепыми складками в самых неожиданных местах. Но при всех своих недостатках, эта женщина обладала безграничным обаянием. Ее любили все, от генерального директора, до уборщицы. Она умела найти общий язык с любым; кого-то подбодрить, кого-то пожалеть, а с кем-то пококетничать. Она была разговорчива и смешлива, сыпала шутками-прибаутками и могла работать по 12 часов в день, не проявляя и намека на усталость. Мужа у нее не было, жила она в глубоком Подмосковье с дочерью-первоклассницей. О своей личной жизни никому не рассказывала, и, учитывая ее манеру одеться, все ее молоденькие подчиненные на 100 % были уверены, что никакой личной жизни у нее нет.
Дело было прекращено. Гонорар получен и сегодня уже никуда не надо было спешить. Алексей зашел в ближайший ресторан и заказал себе бутылочку любимого Шардоне 1968 года. За пятнадцать лет работы адвокатом, дела он проигрывал крайне редко. Мало того, практически все они прекращались на этапе расследования.
— Как же все-таки приятно чувствовать себя профессионалом, — думал Алексей, медленно потягивая терпкое вино
адо срочно менять сценарий. Именно это и нравилось Алексею в его работе: нужно все время быть на чеку, всегда в боевой стойке, просчитывать движения соперника на два шага вперед. Что касается нынешнего своего соперника, то чутье ему подсказывало, что развязка уже близка
