Они смеялись между собой. Им было можно. Всем было можно дергать щеками и пыхтеть, и часто дышать, а ей нельзя.
Распавшийся мир не собирался назад в целое.
В этот раз она и сама была как новая:
что, Рим не Рим, а лучше б ей пропасть, умереть, улечься там в капелле рядом с мертвым Ивом, мертвой с ним по подобию, и сразу настанет мир и покой.
И в тот самый момент, как она это подумала и себе представила, умирать ей расхотелось.
может, где-то она есть, далеко, куда ей и не добраться, на высокой горе — вот где она настоящая. А тут обе они, и та она, что дома, и эта, что здесь, обе ненастоящие? А вдруг однажды они обе две между собой встретятся?
Она вдруг представила себе, что там дома, с няней, но без Чибиса Второго, осталась другая она, Непреложная, а эту, во всем с той сходную, сюда вместе с Чибисом неизвестно зачем привезли. И что одна из двух настоящая, а другая нет. А может и другая настоящая — обе может они настоящие, но по-разному. Как Чибис Первый и Чибис Второй.
Как — было что-то важное. Важно было быть — как. Напротив как, стояло никак. Пустота. Никак было страшное.
Хотя чибиса не так легко застать врасплох. Он враз-плох, а враз и хорош.
можно ли было так же подменять людей, одного на другого, даже не предупреждая заранее.
А вернуться, посмотреть еще раз, проверить свое впечатление и уж затем поговорить об этом с рабочими в подходящий момент. Ибо если мужчина мог действовать как Бог на душу положит, то женщине это не простится. Скажут, вот мол недостатки слабого пола — безрассудность, скоропалительность, взбалмошность, противоречивость.
