Познание столь же интенсивно во времени, как и опыт. Оно черпает свои силы как из былого, так и из будущего. Лишь в этом пересечении временны́х горизонтов из знания конденсируется познание.
Сегодняшний временной кризис не в последнюю очередь связан с абсолютизацией vita activa[10]. Она ведет к императиву труда, который сводит человека к animal laborans[11]. Гиперкинезы[12] повседневности изымают из человеческой жизни всякий созерцательный элемент, всякую способность к пребыванию. Они ведут к утрате мира и времени. Так называемые стратегии замедления не устраняют этого кризиса. Они даже скрывают суть проблемы. Необходима ревитализация vita contemplativa. Временной кризис будет преодолен лишь тогда, когда в своем кризисе vita activa вновь примет в себя vita contemplativa.
Никогда мы уже не узнаем, чем была история, прежде чем она стала технически совершенной информацией
Труд становится тотальным до той степени, что, помимо рабочего времени, остается только то время, которое надо убивать
В действительности трудовое общество – это общество, в котором труд, избавленный от жизненной необходимости, полагает себя в качестве самостоятельной и абсолютной самоцели
В действительности трудовое общество – это общество, в котором труд, избавленный от жизненной необходимости, полагает себя в качестве самостоятельной и абсолютной самоцели.
Отказ не отнимает. Отказ одаривает. Одаривает неисчерпаемой силой простоты»
У каждого есть лишь он сам, его маленькое Я. Люди будто бы радикально лишаются пространства и времени, даже мира, со-бытия. Обделенность миром – это дисхроническое явление. Оно ведет к тому, что человек скукоживается до своего маленького тела, здоровье которого он пытается поддерживать всеми средствами. Больше ему вообще ничего не остается. Здоровье его хрупкого тела заменяет ему мир и Бога. Ничто не длится после смерти. Поэтому сегодня особенно тяжело умирать. И люди стареют, не состариваясь.
Что, если именно в темной ночи, вместо того, чтобы развлекаться, работать или судорожно доделывать дела, которые не успел сделать до того, после недолгого сна человек попробует глубоко поскучать? Может быть, тогда он сможет постичь суть и все прелести созерцательного пребывания? А заодно с этим почувствовать все возможные ароматы времени. Попробуйте. Возможно, вы в самом деле проживете эти «совершенные часы», о которых не мог забыть до конца жизни Роберт Луис Стивенсон.
бытие, которое есть нечто большее, чем деятельность (Tätig-Sein). Жизнь обретает время и простор, длительность и широту, когда она возвращает себе способность к созерцанию»