Пусть молодёжь живёть, – скрипит Марысева, – у них свои понятия.
Тут уже ничего не прибавишь
я и не пью вовсе. Что-то задумалась тогда, ослабла, настроение нашло
Ночью проснешься – будто на вокзале, будто транзитный пассажир. Всю жизнь едешь, едешь куда-то… Куда?
Ночная жизнь – сдвинутая, нет ясности в голове. Туман, туман.
На людей можно воздействовать только силой
– Да, счастливым быть можно только дома…
От ветра, жениха моего, шумит. А может быть, от боли? От той беспричинной щемящей боли, которая даже самую счастливую жизнь не дает прожить вприпрыжку…
«Даже самый пустой орех хочет, чтобы его разгрызли», – беспокоился старикан Ницше о себе – ну чем не дед Болотев? Что же говорить о перезрелых вишнях?!
автобуса – была его остановка. Слабое его сердце не взволновалось, не возмутилось – он знал, людей судить бесполезно.
