Я невозмутимо стоял на месте. Пусть обзывает меня как угодно. «Палки и камни переломают мне кости, но слова никогда не смогут причинить мне вред».
Объехал на нем вокруг квартала и свернул на стоянку. Остановился нос к носу со вторым грузовиком.
— Оставьте окно открытым и слушайте, — сказал я. — Ночью, даже несмотря на шум прибоя, вы услышите выстрелы на расстоянии двух миль.
Мы задом пронеслись по дороге один за другим и, развернувшись у выезда на шоссе, застыли рядом, словно участники ралли, готовые к старту.
— Нам нужно знать, кого вы видели, — сказал Элиот.
Я промолчал.
— Нам очень нужно это знать, — сказала Даффи.
Она произнесла это тем негромким голосом, от которого мужчинам хочется перепрыгнуть через небоскребы.
Солженицына чересчур захвалили, и напрасно.
Под душем я пробыл недолго.
Девяносто процентов умения задавать вопросы состоит в том, чтобы слушать ответы.
Зубы мои всегда были кривыми, а с годами они к тому же и обкололись, но они появились у меня, когда мне было восемь лет, и я успел к ним привыкнуть. К тому же других у меня не было.
