Возможно, вместо этого лучше остановиться на ряде павильонов, станций или зданий-спутников, связанных в единую цепь, что способствует движению. В этих спутниках, контрастных по своей атмосфере, посетителям будут предложены разные вещи: в одном можно посмотреть выставку, в другом — почитать или позаниматься несколько часов кряду, в третьем дети смогут принять участие в образовательной программе, в четвертом будет проходить дискуссия.
Речь идет о музейном кампусе, где разворачивается динамичный общественный, эстетический и политический дискурс, и все помещения объединены вокруг одного метафорического двора, как это бывает в западноафриканских деревнях.
На мой взгляд, новое здание должно стать макроотображением этого внутреннего цикла, оно должно быть рассчитано на большую аудиторию тех, кто будет приходить в музей, чтобы встречаться, беседовать, смотреть, думать, вдохновляться, учиться, садиться, возвращаться, проводить время — пересоздавать как свою жизнь, так и жизнь музея.
Если распространить систему «атласа Мнемозины», предложенную Аби Варбургом, на трехмерные явления, можно разомкнуть существующие системы деноминации и классификации, или как минимум их видоизменить. Для того, чтобы обнаружить и артикулировать всю сложность музея через его коллекции, нужна методология кураторства, которая вбирает в себя самые разные аспекты эстетики, художественной критики, культуры, историографии, науки, личного восприятия.
Оппиц по-новому осмыслял, что значит быть частью контекста, как временнóго, так и пространственного, в Катманду, Кёльне или Касселе, в современном искусстве или антропологии. Его интересовало, что такое контекст: положение в пространстве, отношение к политике — или твой собеседник и разговор с ним? А возможно, быть частью контекста означает желание нащупать эмансипаторный нерв, вступить в органический альянс с теми, чьи взгляды лежат за пределами институционального, — и тем самым сохранить живость и многомерность как непредсказуемости человеческого состояния, так и определяющего его стремления к архивации?
Только с развитием структурализма Клод Леви-Стросс перенес акцент на нематериальные сферы познания. В лекции, прочитанной в ЮНЕСКО в 1954 году, он заявил, что в современном мире куда важнее и проще изучать языки, верования, мировоззрения и характеры людей других культур, чем приобретать их луки со стрелами, барабаны, бусы или статуэтки.
Напротив, всем было ясно, что новые представления и смыслы можно сгенерировать только на основе доверия и ответственности. Не будь у гостей права безнадзорного доступа, процесс распознания исходных идей, основанный на альтернативном и потенциально кощунственном диалоге с коллекцией, никогда бы не состоялся.
решила изменить сущность библиотеки, уйдя от тем, унаследованных из антропологии XIX века, и перейдя к современным эстетическим практикам, культурологическим исследованиям и литературе. Это не исключало наличия более традиционных монографий, посвященных отдельным обществам или художественным стилям, но речь шла о расширении дискурсивного диапазона в соответствии с изменением экспозиций и индивидуальными исследовательскими интересами гостивших у нас художников и ученых.
ремедиация» предполагает изменение медиума, то есть способа подачи: экспериментирование с новыми подходами к описанию, толкованию и экспонированию предметов коллекции.
Каждый человек обладает культурой. Цивилизация — фабрикация.
Для меня новая модель музея была связана с идеей дома: она предполагала создание на месте корпоративного офиса культуры потребления обновленного домашнего пространства для отдыха и размышлений, для жизни, бесед, исследований и продуктивного труда. Я предлагала создать в музее лабораторию и инициировать в ней исследования нового типа, с привлечением художников, писателей, фотографов, кинематографистов и юристов со всего мира, которые бы в совершенно буквальном смысле жили и работали в музее.
