Физика не продвинулась вперед, внимательнее изучая ликование падающего тела, а биология – природу жизненного духа, и не нужно пытаться выяснить, чем на самом деле являются личности, состояния ума, чувства, черты характера, планы, цели, намерения или другие предпосылки отдельного человека, чтобы перейти к научному анализу поведения.
Восхищаясь поведением, мы, похоже, апеллируем к чудесам, поскольку не способны подкрепить его иначе. Мы можем принуждать солдат рисковать жизнью или выплачивать им за это щедрое вознаграждение и в обоих случаях можем не восхищаться ими. Но, чтобы побудить человека рисковать, когда он не должен и не имеет очевидного поощрения, не остается ничего другого, кроме восхищения. Разница между проявлением восхищения и похвалой очевидна, когда восхищаемся поведением, на которое восхищение не повлияет.
заметил Шодерло де Лакло в «Опасных связях»: «Женщина должна иметь предлог, чтобы отдаться мужчине. Что может быть лучше, чем создать впечатление, что она уступает силе?»
Мы пытаемся добиться признания, придумывая менее убедительные причины для собственного поведения. Мы «сохраняем лицо», приписывая собственное поведение менее заметным или весомым причинам, – например, ведем себя, будто нам ничего не угрожает. Подобно Иерониму Стридонскому, мы возводим нужду в добродетель, действуя так, как вынуждены, словно нас не принуждали.
Мы стараемся добиться признания, маскируя или скрывая контроль
Литература о свободе сыграла важную роль в изменении практики (меняла ее всякий раз, когда оказывала хоть какое-то влияние) и тем не менее определила своей задачей изменение состояний ума и чувств. Свобода – это «собственность». Человек убегает от власти контролера или разрушает ее, чтобы ощутить свободу, и, как только чувствует себя таковым и может делать то, что хочет, никакие дальнейшие действия литературой не рекомендуются и не предписываются, за исключением, возможно, вечного бдения, чтобы не допустить возобновления контроля.
Борьба человека за свободу обусловлена не волей к свободе, а определенными поведенческими процессами, характерными для организма, главным эффектом которых является избегание или выход из так называемых аверсивных особенностей среды
Пойдите с вашим воспитанником по противоположному пути; пусть он думает, что он всегда господин, и пусть на деле будете им вы. Нет подчинения более полного, чем то, которое сохраняет видимость свободы; таким образом самая воля оказывается плененной.
Подлинные подкрепления можно использовать так, что они приведут к аверсивным последствиям. Государство способно предотвратить дезертирство, делая жизнь более интересной – обеспечивая хлеб и зрелища, поощряя спорт, азартные игры, употребление алкоголя и других наркотиков, а также различные виды сексуального поведения, где эффект заключается в том, чтобы держать людей в пределах досягаемости аверсивных санкций. Братья Гонкур[17] отметили рост порнографии во Франции своего времени следующим образом: «Порнографическая литература, – писали они, – служит Баз-Ампиру… можно приручить народ, как приручают львов, с помощью мастурбации».
Чувство свободы перестает быть надежным руководством к действию, как только предполагаемые контролеры переходят к неаверсивным мерам, что, как правило, и делают с целью избежать проблем, возникающих в случае побега или нападения контролируемого. Неаверсивные меры менее заметны и, скорее всего, будут усваиваться медленнее, но имеют очевидные преимущества, которые способствуют их использованию. Например, производительность труда когда-то была результатом наказания: раб работал, чтобы избежать последствий отказа от работы. Заработная плата – пример противоположного принципа: человеку платят, когда он ведет себя определенным образом, чтобы продолжал и дальше вести себя так. Х
