мученице Фиде (святой Вере).
Вильгельм Завоеватель (потомок викингов из рода Роллона, поселившихся во Франции при Каролингах)
Иногда земли, лежащие за тысячи миль, воспринимались так же, как и деревни по другую сторону холма.
После смерти Радегунды монахини еще несколько лет отказывались признавать епископскую власть, отстаивая свою независимость и право на самоуправление и распространяя легенды о своей покойной настоятельнице, чтобы добиться этой цели.
Они не ограничивались Европой, они знали о существовании остального мира — большого мира.
Мы видим рынки, где евреи говорят на латыни, христиане — на греческом и все — на арабском.
Идея того, что Рим пал, основывается на концепции однородности, на исторической статичности. Эта идея предполагает, что существовало некое централизованное протосовременное национальное государство, которое гораздо больше напоминает Британскую империю XVIII века, чем любую античную реальность. Гиббон считал, что грубая страстность раннего христианства (как он ее воспринимал) разрушила Рим и привела безупречную стабильную империю к краху. Но Гиббон был расстроен потрясениями Французской революции. Любая страстность, как он полагал, опасна. Он мечтал о целомудренной Италии, которую представлял себе, глядя на руины Рима и Равенны как путешественник-дилетант. Как только Рим приспособился к новым реалиям меняющегося европейского и средиземноморского мира, для Гиббона он «перестал существовать». Германцы не могли быть настоящими римлянами, женщины не могли по-настоящему править и т.д. Но, как мы с вами увидели, самих римлян в то время подобные сценарии особенно не смущали.
Светлые века занимают особое место в истории, поскольку в этой эпохе скрыто все многообразие возможностей, данных человечеству. Однако все это до настоящего времени было нам недоступно из-за предубеждений — мы привыкли говорить о Темных веках. Причем мифы о Средневековье часто создавали и подкрепляли мы сами, историки-медиевисты.
