Люди вашей профессии часто живут так, как будто ждут прихода взрослых, и, когда становится ясно, что взрослые не придут, они огорчаются, как дети. Видите ли, огорчение — это ливень, который никогда не прекращается, льет на крышу, пока несущие балки не сгниют.
Мертвые нужны только тем, кто видел их живыми.
Выберемся из этой истории, найдем жилье, картонная маска Il Capitano спадет, и под ней обнаружится отдохнувший и свежий романист. Знать бы еще, где стоит этот стол, за которым он будет усердно трудиться.
Думайте о хорошем, сказала она сурово, а то с вами рядом стоять тяжело!
надежда — она как сухари, ее в голодный год из мешка достают
Музыка набросилась на него, будто соскучившийся пес. Она сыпалась на него отовсюду, словно рис и конфетти на церковной свадьбе. Пьяццолла из дверей кафе, джазовая гитара из проезжающей машины, Карлос ди Сарли бог знает откуда, все было узнаваемо! Тревожные крики стрижей были музыкой, и звон двадцать восьмого номера на трамвайном кольце, и мягкий обыденный гул Святой Катерины.
В чужой стране ты неминуемо попадаешь в кокон подростковой немоты, даже если выучил все глаголы. Тебе не хватает тридцати тысяч ненужных слов. Ты упрощаешь, сглаживаешь, обедняешь, чтобы удержаться на плаву, сойти за своего, но твои собеседники никогда не узнают тебя, ваша беседа никогда не станет разговором равных, где цветет окольная речь, обиняки, экивоки, и каждый вопрос — испытание.
любовь — это когда в животе наждачная бумага от страха, что все кончится, а радости — почти никакой, почти никогда!
Когда поутру встаешь с постели, кроме чувства изумления, что ты по-прежнему жив, не меньшее удивление испытываешь и оттого, что все осталось в точности так, как было накануне».
Люди вашей профессии часто живут так, как будто ждут прихода взрослых, и, когда становится ясно, что взрослые не придут, они огорчаются, как дети. Видите ли, огорчение — это ливень, который никогда не прекращается, льет на крышу, пока несущие балки не сгниют.
