Одет он был вполне обычно, — в плащ с капюшоном, а вовсе не зловеще как можно было подумать, исходя из мрачного контекста. Простые туфли неслышно ступали по брусчатке, простая туника, похожая на крестьянский наряд, мягко шуршала грубым шерстяным полотном. Голову скрывала остроносая шляпа, а лицо, помимо полей, — темнота. Плаща не было вовсе, зато на поясе имелся кинжал, а скорее — короткий меч.
-Поль, багровый от жары и лишнего сала, сказал, что обожает арбалетчиков.
— Я позволю себе вас побеспокоить, господа! — де Лален заметно нервничал. — Я заметно нервничаю!
извлек из-под плаща внушительный кулак в перчатке.
— Это Франция, — оттопырил большой палец. — А это — Бургундия. Что лучше, целый кулак или один палец? Если ковырять в заднице — безусловно, лучше палец, а для всего остального — кулак.
Болото же колыхнулось в поисках пути и сознанием Хозяина выбрало дорогу поиска, на которой пригодился я, потому что умею искать и забирать жизни.
Книги «Сто великих битв», «Пятьдесят величайших полководцев», «Любовницы и любовники великих политиков», «Самые грандиозные сражения античности» снабдили его пытливый мозг массой сведений.
Возле замка Монлери и одноименной деревни получилось жаркое дело.
Солдаты вокруг суетились, занимая места в строю, любезный приятель Жерар протянул клюку и отошел, будто бы все в полном порядке, — никто не обращал никакого внимания на хамские речи крестьянина.
Юноша, видевший битву, но никогда — бойни, тонко визжал, обрушивая конские копыта на то, что еще шевелилось, а туда, где не поспевал дестриэ, вонзал меч-бастард.
делите, делите, делите, а зачем? Все равно больше, чем можешь сожрать, внутри не уместится, так зачем
