дедов, содеявших и спьяну нарожавших нас в эту мерзость и свинство, кот
звериным воплем душить и убивать наших славных отцов и дедов, содеявших и спьяну нарожавших нас в эту мерзость и свинство, которое называется «расейская жизнь
Когда я смотрю на живот несчастной Татьяны, мне хочется со звериным воплем душить и убивать наших славных отцов и дедов, содеявших и спьяну нарожавших нас в эту мерзость и свинство, которое называется «расейская жизнь».
Это... куда?
Жанна (тихо). Домой.
Фома. Так где? Дом-то твой — где?
Долгая пауза.
Жанна. Далеко. (Пауза.) Уходи, Майк. Я спать х
Венька. Верую! Во что ты веруешь? Дрянь! Блудница Вавилонская! Еретичка! Во что вы все веруете? В церковь еще идут! Крестятся!.. Кресты носят! Зачем? Ты хоть понимаешь, что значит креститься? Как ты должна после этого жить, понимаешь? Ты ка
скотина, когда я о своем святом говорю! Что ж у тебя, имени нет?
Хуля. Почему, есть...
Рваный. Ну?
Хуля. Я не помню...
Рваный. А ты вспо
Рваный. Ну, раз Хуля говорит... по тебе видно... Слушай, красавица, а не попереть ли их всех из нашей флэт в черную найт
родной хоть и навеки «Москва — Пекин», все ж плодить эту заразу не хочется. Жанночка, у нас к тебе дельце.
л, с нами бы не произошел тот ужас, который произошел. Когда я смотрю на живот несчастной Татьяны, мне хочется со звериным воплем душить и убивать наших славных отцов и дедов, содеявших и спьяну нарожавших нас в эту мерзость и свинство, которое называется «расейская жизнь»
захочу, приезжать буду всегда. Он мне теперь как отец и как брат. А еще Веня сказал, что я теперь всегда буду жить. А когда умру, опять оживу, то есть воскресну. И вообще, всегда буду, всегда-всегда, потому что крещеный — Богу сын, а не какой-нибудь навозный червяк
