Мозг буравила мысль, что уродливыми, смешными и уязвимыми в этом мире становятся самые нежные и беззащитные создания.
Ну, и конечно, хороший европейский лечебный санаторий.
– Дорого. Я еще с банками кредитные хороводы вожу.
– Здоровье дороже, на нем нельзя экономить, – заключила Алевтина.
– У меня свой проверенный лекарь – время, – вздохнула Ася, – лечит бесплатно. Правда, без наркоза…
Красиво нарисованное в воображении кольцо судьбы на поверку оказалось невнятной желтой закорючкой, выведенной струей мутной мочи на снегу.
Никуся оказалась крепким орешком. Все, что было очевидно и не нуждалось в доказательствах для Аси и Нехорошева, она воспринимала лишь как один из возможных вариантов действия.
Правда ведь, что он бесподобен? – возбужденно спросила надушенная дама.
– Вам хотелось бы его трахнуть? – Ася увидела ее несимметричный анфас.
– Что? Как вам не стыдно? – Глаза дамы выкатились наружу.
– А мне хотелось бы. Всего доброго.
Однажды, когда ему удалось прижать ее к задней стене старого городского кинотеатра и добраться до груди, на ощупь схожей с зелено-красными резиновыми мячами из детсада, она брезгливо отпрыгнула:
– Такими руками не трогай меня!
Что в ней было такого, кроме крутых бедер и тонкой талии? Ведь и у Зоиньки была талия и попа как спелая груша… Но Зоинька готова была отдавать себя без остатка, а Дарья желала только брать. Властно, напористо, унижая, растаптывая, смешивая с жижей под резиновым сапогом в ноябрьскую распутицу. Юрия это заводило и будоражило, как и всех поселковых друзей.
Впрочем, и в детстве в ее восприятии сначала возникало ощущение влажной кожи, чернозема, белой краски, а потом ей в лицо летел новенький футбольный мяч с комом земли из-под носка лысого, как гуманоид, Владика – соседа по даче.
Ася в специальную коробочку положила ярких лоскутков и ниток, ножницы с перламутровыми ручками и наперсток с видами Каира – то, о чем в детстве сама могла только мечтать. Но в двенадцатом часу ночи Никуся прижималась щекой к подушке и, засыпая, вспоминала: «Мам, корову надо сшить на труды завтра». Ася без сил открывала чудесную шкатулку и начинала перламутровыми ножницами кроить корову, размышляя, каким идиотским образом вернулась к ней детская мечта.
– Бойтесь своих желаний, – говорила она уставшему Нехорошеву, показывая в половине второго ночи филигранно исполненную пятнистую коровку.
Потому что ты очень похожа на меня. Такая вся… вроде броней покрыта, а на самом деле… мясо краба под панцирем, – объяснила Лариса.
