Если Кристин изъявляла желание отдохнуть, Ремес тут же снимал шубу и стелил ей на поваленной сосне, чтобы у нее попочка не замерзла.
дураки. Сейчас ванны уже никто не покупает. Душ экономнее, – заметил таксист.
– Ванна – это уровень жизни, – буркнул майор. – Только бедняки под дождем моются. И лесные звери.
Когда морские силы Германии захватили Осло, норвежцы не поняли, в чем, собственно, дело.
«Кому пироги да пышки, а кому синяки да шишки», – с горечью думал Ойва.
Холодный весенний ветер тут же вновь разносил их по всему парку. Таким образом, остаться без работы ребятам не грозило.
На трезвую голову они расхваливали свободный американский образ жизни, а напившись, со слезами на глазах жаловались на тоску по родине. Иммигрант всегда тоскует по своей родине, даже если он преступник.
– Для чего себя хранить-то, если вдруг – раз! – и ядерная война?
Ярости в нем накопилось больше, чем в тысяче феминисток.
Нужно с самого начала быть бессердечным и злым, работа есть работа, вот моя позиция.
Ойва Юнтунен ценил честность, так как сам был вор.
