липы Петровского бульвара
ни одной детали.
Она же сама, окончив свой рассказ, не стала приставать к нему с расспросами. Да и о чем же
Я бы мог, как детективный Пинкертон, сказать тебе – он спрятал их в камере хранения на вокзале, в вентиляционном люке, в дупле дерева на перекрестке трех дорог, не пройдет и недели, как мы их найдем и… – Колосов потер лицо рукой. – Но так в книжках только, Катя, бывает.
Подбросить нам такую улику, – Колосов недобро усмехнулся. – Натолкнуть на мысль, что кто-то специально привел мужичка в беспомощное состояние, чтобы справиться с ним.
И никто из них не плакал, не скорбел, не посыпал себе главу пеплом от безутешного горя.
