– Не забывай меня, Широ, – хрипло произнесла она. – Тебе нельзя забыть меня.
Он медленно моргнул, и в его взгляде что-то переменилось, а губы изогнулись в привычной кривой усмешке.
– Это ты меня когда-нибудь забудешь, малышка-мико, – его голос прозвучал более хрипло, чем у нее, и в нем слышалось звериное рычание.
– Я тебя никогда не забуду, – проговорила Эми. – Я буду помнить тебя до последнего дня.
– Обещаешь?
Ее сердце вдруг екнуло.
– Да, обещаю.
Порой красота и печаль шли рука об руку
– У нас лучше развито сознание. – Эми недовольно уставилась на Широ. – Мы не животные, так что не надо нас сравнивать с ними.
Широ пожал плечами.
– Многие ёкаи не видят особой разницы. Юмэй не видит совсем никакой, учитывая, что он говорит со зверями так же просто, как с нами. Для него люди – лишь еще один вид животных.
Эми сжимала и разжимала кулаки. Она злилась, но сама не могла объяснить почему.
– И значит для тебя убить меня – все равно, что убить кролика? Испытаешь столько же вины?
– Вовсе нет.
– Потому что я нужна тебе, чтобы избавиться от онэнджу?
Широ застыл; его рубиновый взгляд вновь взметнулся к гаснущим звездам.
– Потому что ты для меня теперь нечто большее. Потому что ты хранишь секреты, как ками, и мне интересно узнать, что ты скрываешь. Потому что ты одинока и напугана, и я не понимаю почему. Потому что ты доверяешь мне, хоть и знаешь, что не должна. Потому что я верю, когда ты говоришь, что сдержишь свое слово.
Эми уставилась на него, чувствуя, как в горле встает ком из незнакомых ей чувств. В ушах застучал пульс.
– Широ…
Он пронзил ее взглядом, и в алых глубинах его глаз не было ни капли тепла.
– Я не смогу убить тебя без вины, малышка-мико, но не заблуждайся… дашь мне повод – убью.
По венам прокатился лед – и взорвался осколками боли. Эми ринулась по дороге вперед, одна. В голове звенели слова Широ. «Дашь мне повод – убью». А ведь она уж было подумала… нет. В его нечеловеческой душе нет доброты. Он и в самом деле прикончил бы ее, если бы придумал подходящую для этого причину. Может, Эми ему действительно интересна – вот только как зверь в зоопарке, а не человек. Она для него лишь любопытное животное.
Почему она так пыталась убедить себя, что ему не все равно? Единственным его добрым поступком было предупредить о том, какие ёкаи на самом деле – какой он на самом деле.
Она бросилась было бежать, но не успела. Кицунэ с силой дернул за рукав кимоно, и Эми упала. Прямиком на самого кицунэ. Извиваясь, она откатилась в сторону, а он вновь схватил ее и притянул обратно. Его рука, крепкая, словно стальные тиски, обхватила ее вокруг талии, прижав ей руки к телу, а ее саму – к его груди.
Эми повернулась к Широ – а он к ней, и их носы чуть не столкнулись. Она вдруг остро осознала, что он лежит на ней, что его тело тяжелое, теплое. И он без косодэ. В бинтах, но без косодэ. Ее сердце екнуло, и она прижалась к полу, неспособная сбежать.
Его рубиновые глаза обожгли ее, сметая защиту, проникая до самых костей, лишая возможности что-либо скрыть.
– Боишься? – промурлыкал он со смесью льда и пламени в голосе.
Сердце заполошно колотилось. Боялась ли? Да, разумеется, но вовсе не того, что он причинит ей боль. Эми и сама не знала, чего она боится.
– А должна? – шепнула она.
– Я ёкай. Ты всегда должна бояться.
Она облизнула губы.
– А что, если не боюсь?
– Тогда ты дурочка.
Ее взгляд скользнул к его губам. По телу медленно растекся жар, щеки вспыхнули. Он ее поцеловал. Зачем? Эми хотелось верить, что ничего это не значит. Широ увидел возможность и воспользовался ею, потому что так ёкаи обычно и поступают. Вот и все… так ведь?
– Широ?
Он взглянул на нее. В темноте сверкнули рубиновые глаза.
– Эм… Спасибо. За… за то, что ты меня спас.
Кицунэ приподнял уголок рта.
– Осторожней со словами, малышка-мико. Благодарность подразумевает, что ты передо мной в долгу.
– Но… я и правда перед тобой в долгу. Ты не должен был так… поступать.
– Ты нужна мне живой, иначе как выполнишь свою часть уговора. – Он встряхнул запястьем. Бусины должны были застучать друг о друга, но остались странно неподвижны. – Не признавай долг, если этого можно избежать.
Расслабься, – тихо произнес он. – Осталась всего миля.
– Не надо меня нести дальше.
– Ты без сил.
– Поставь меня на землю!
– Без сил, но с упрямством, – сухо заметил Широ и наклонил голову так, что его дыхание согрело ее щеку. – Не нравится меня касаться, малышка-мико?
Эми крепко стиснула его пушистое лисье ухо двумя пальцами.
– А это тебе нравится? – ласково поинтересовалась она.
– Ай-ай-ай! – Широ скривился, пытаясь высвободиться. – Отпусти!
– Поставь меня на землю!
Он разжал руки.
Эми взвизгнула, но шлепнуться на задницу не успела – Широ вновь ее поймал, благополучно избавившись от хватки на ухе.
– Почему ты не хочешь меня отпустить? – уставилась Эми на кицунэ.
– Потому что ты идешь настолько ужасающе медленно, что возвращаться мы будем всю ночь, – прорычал он, страшно недовольный покушением на ухо. – Если закроешь рот и перестанешь ерзать, то мы окажемся в храме через пару минут.
Ткань испачкалась свежей кровью, и в одиночестве ванной комнаты Эми позволила себе расплакаться. Она беззвучно проливала слезы из-за полной страха ночи, пережитой боли, усталости, лжи и предательства. Из-за своей глупой наивности, ведь Широ так легко обвел ее вокруг пальца.
листва под ногами, и быстрые шаги стихли. А потом Широ скользнул рукой под плечи Эми, укладывая ее себе на колени. Теплая ладонь поддержала ее голову.
– Я не дам тебе умереть, – прошептал Широ совсем рядом. – Прости.
Он повернул ее лицо
– Так значит, я оскверняю божественную чистоту камигакари своим грязным прикосновением?
– Мне все равно, – произнесла Эми, не подумав.
– Разве? – Голос Широ стал ниже, вернулись мурчащие нотки. Кицунэ скользнул пальцем по ее щеке – невесомо, как перышком. – Хочешь я слезу?
Она смотрела в его глаза, зачарованная, плененная, неподвижная. Хотела ли? Да. Стоило так и ответить. Стоило его прогнать. Сердце колотилось, по телу медленно растекался жар, который источал он и который зарождался в ней самой. «Да» – вот правильный ответ. Единственно верный.
Но Эми его не сказала. Она не могла ни шевелиться, ни говорить.
Широ вновь наклонился – на этот раз к ее губам. Она приоткрыла их, глядя, как его зрачки расширяются. Она закрыла глаза, поддаваясь всему, что бы ни случилось дальше.
Ее кожи коснулось теплое дыхание. Губы Широ мягко задели ее собственные.
