потом появились и другие страхи.
— Какие?
— Да те самые, на которые все время намекали старики — а вдруг я не от Бога? Неужели ты думаешь, что я себе сто раз этот вопрос не задавал? Задавал. Только вот ответа нет! —
Я действительно познакомился с Сержем довольно давно. Прекрасный шахматист, эрудит, филолог по образованию, он, казалось, совсем не подходил на пост министра обороны, но война в Карабахе пробудила в его душе спящие до того момента таланты. Саркисян оказался талантливым полководцем и еще более талантливым политиком. Позднее, уже в мирное время, он переиграл своих более харизматичных противников и постепенно вырос из министра сначала в премьера, а затем и в Президента. Красивые седые волосы, умное волевое лицо, вот только глаза с хитринкой. Мне Серж всегда импонировал, но общаться с ним было непросто. Проблема не в языке — как и большинство карабахцев, Серж владел русским как родным, а его любовь к поэзии Брюсова придавала особую изысканность речи. Просто говорил он очень тихо, а переспрашивать не всегда было уместно. Памятуя манеру Сержа говорить, я напряг уши и наклонился к нему поближе, чтобы расслышать окончание его фразы:
И без всяких умничаний, а то с горсткой пепла никто и говорить не станет. Это ж крамола чистой воды! Давай срочно придумаем другой ответ. Если нельзя говорить правду, то надо найти хотя бы «не ложь» и убедить себя в том, что другого ответа быть не может. Думай, думай, ты ведь в этом хорошо разбираешься, вся политическая журналистика на таких вопросах построена.
Вот такой ценой и познаешь истинное предназначение монашеских устоев. Женщина и все с ней связанное ослабляет веру. Стой, что значит — «все с ней связанное»? А чего ради жить? Дети, радость, любовь, дурашливое сюсюканье, сердечное томление, ранние седые волосы — да все только с ними и связано. Без них в жизни нет никакого смысла!
Моя любимая фраза: говорить умеют почти все, а слушать — единицы!
Странный народ. Вот как они себе это представляют — спасти Расею? От чего и от кого? От Страшного суда? Так; страну никто и не судит — ни озера, ни луга, ни травинку, ни былинку, ни пылинку, ни фигинку! Судят граждан, даже тех, кто таковыми и не является. Совсем я с вами запутался. Людей, людей судят, причем не коллективно, а по одному. И воздастся каждому по заслугам его.
Я стал избегать контактов с руководством страны, что, кстати, пошло на пользу общему делу и даже подогрело интерес к моей персоне. Все лизоблюдские газеты, — а других и не осталось, — восхваляли очередное деяние моих чудо-богатырей и будущего царя-пророка Владимира Владимировича, но страх и уважение к моей скромной персоне сквозили в каждой статье. Я оказался той самой руководящей и направляющей ролью партии, о которой так долго талдычили большевики
Маршируем все вместе, и лица серьезные, а в башке мысли совсем о другом. Кухонная свобода. Громко — речовки, шепотом — матерные частушки. К раздвоению личности нам не привыкать, еще добряк Фрейд констатировал амбивалентность русской души.
Из краткого обзора становилось ясно, что как член семьи я хуже домашнего животного — пользы от меня мало, а помощи по дому и вовсе никакой. Чужим людям, дескать, от моих якобы чудотворных способностей что-то и перепадает, а вот ей! И вообще, ей есть что поведать миру.
Илья с Табризом как раз вернулись из крайне тяжелой командировки в Екатеринбург — на этот раз там дело попахивало не простой ересью, а мощным духом наркотиков.
