Никогда никого не суди, Андрюша. Если совсем уж невмоготу, начинай с самого себя
Шестого июля какие-то пьяненькие матросы и солдаты бродили по Москве, грабили прохожих.
ет на должность очередного христианского государя, помазанника Божьего? Он вождь. Это у цивилизованных народов бывают цари, президенты, парламент, суды, законы. А вожди управляют первобытным стадом. Стаду никаких законов не нужно. Оно подчиняется вождю, грозному таинственному божеству. Стадо жаждет мифа, магического ритуала, знаков, символов.
Белкин привстал, перегнулся через стол, попал рукой в грязную тарелку, скинул ее на пол, чуть не свалился. Федор едва успел удержать его, усадил назад в кресло.
– Дисипль, дорогой мой Дисипль, знаете ли вы, какой из символов самый древний, самый ясный и сильный? Кровь. Бесценная жертва, кровь вождя. – Мастер тонко, жалобно икнул, достал грязноватый платок, высморкался. – Пролив жертвенную кровь, вождь станет божеством. Идея гениальная. А родилась она просто и буднично. Обсуждали рутинные вопросы. Как окончательно добить левых эсеров, как шлепнуть товари
сипль, знаете ли вы, какой из символов самый древний, самый ясный и сильный? Кровь. Бесценная жертва, кровь во
понимаете, что Ильич не претендует на должность очередного христианского государя, помазанника Божьего? Он вождь. Это у цивилизованных народов бывают цари, президенты, парламент, суды, законы. А вожди управляют первобытным стадом. Стаду никаких законов не нужно. Оно подчиняется вождю, грозному таинственному божеству. Стадо жаждет мифа, магического ритуала, знаков, символов.
Белкин привстал, перегнулся через стол, попал рукой в грязную тарелку, скинул ее на пол, чуть не свалился. Федор едва успел удержать его, усадил назад в кресло.
– Дисипль, дорогой мой Ди
Вот и они не знают. Не за что его судить. Я уже объяснял вам: расчет делается именно на дикую толпу. Вы, надеюсь, по
Все можно вытерпеть – голод, холод, грязь. Но лозунги, красный кумач повсюду, пафос и пошлость речей, лица людей, которые тупо шагают строем, абсолютная безнаказанность зла. Зло, возведенное в доблесть. Самые темные жуткие инстинкты толпы, поднятые на высоту новой религии.
Деду казалось, что, пока он говорит, его сын жив. Он где-то здесь, рядом, просто вышел на минуту и сейчас вернется.
школа теперь не учебное заведение, а инструмент коммунистического воспитания.
Каждый сам себе гений. Особая форма аутизма.
