фильмах, у нее бы не получилось.
– Ясно.
– Но это только присказка
Что же делать? Естественно, Аврора была не так глупа, чтобы рассылать рукопись по издательствам. Ответ редактора ей бы сообщили через сотрудников КГБ.
– Вот так, – сказала Олеся трубке, из которой неслись короткие гудки, – когда Вика у родной матери мужа увела, все равно осталась лучшая подруженька, а как дачу отобрала, сразу стала сука последняя.
– Ты такой мудрый, Кирюша, – Ирина провела ладонью по его груди.
– Ну а то!
– Поэтому завтра садись писать диплом. Порадуй человечество.
Она знала, что счастлива, через призму чужих глаз. А свои собственные крепко зажмуривала.
– Нет, не вариант. Где я в русской литературе оптимизм-то найду?
Короче говоря, клиника, а не литература. Там парня надо госпитализировать и таблетки прописать, а я должен детям втирать про загадочную русскую душу, про которую никто точно не знает, что это такое, но на всякий случай нужно быть глубоко несчастным, ни черта не делать и пить как не в себя! Да ну на фиг!
– Тихие ссоры самые страшные
Нет, правда, лучше бы Саша ее убил… Она бы не обиделась, честное слово.
Сейчас она вроде бы добрая и хорошая, но это только потому, что у нее все хорошо. Дорогого ли стоит ее доброта, когда она счастлива?
