сэр Роберт, после вереницы суицидальных эпизодов (неуспешных) и данного миру обета безоговорочного молчания о причинах своего ужасного поступка (вполне успешного) умер через пару лет от обширного инфаркта.
Возможно, думал я, ему ненавистно было то странное сходство улыбки Абдула Рейса с полуулыбкой Сфинкса, которое и я часто про себя отмечал; или, может быть, ему не нравился низкий, замогильный голос Абдула. Во всяком случае, обмен любезностями на местном диалекте был оживленным; недолго думая, Али Зиз – так звали незнакомца – стал с силой тянуть Абдула за халат. Последний тут же ответил ему взаимностью, приведшей к горячей схватке, в которой оба противника потеряли свои головные уборы (а к ним, замечу, у арабов особое отношение). Потасовка грозила обернуться настоящей дракой, если бы я не вмешался и не растащил их по сторонам, приложив к тому немалое усилие.
Одной большой тайне свойственно притягивать к себе множество малых.
Воистину горемыка тот, у кого воспоминания детства пробуждают только печаль и грусть.
