Блаженство тела состоит в здоровье, блаженство ума — в знании.
Мудрее всего — время, ибо оно раскрывает всё.
О друзьях должно помнить не только в их присутствии, но и в их отсутствии.
Соблюдай меру. (Начертано у входа в храм Аполлона в Дельфах.)
Что легко? — Давать советы другим.
Что самое общее для всех? — Надежда; ибо если у кого более ничего нет, то она есть.
Помните, что дети ваши будут обходиться с вами так же, как вы обходитесь со своими родителями.
Гюстав Лебон в своей «Психологии толп», уровень интеллекта толпы определяется не средним уровнем интеллекта входящих в ее состав людей, а интеллектуальным уровнем самого глупого и агрессивного в ней человека, который заражает своей глупостью и агрессивностью
Итак, это и другие такого рода нелепости получаются, если из двух противолежащих друг другу утверждения и отрицания, будут ли они общими высказываниями об общем или о единичном, одно необходимо должно быть истинным, а другое ложным, и если нижнего не происходит как попало, а все существует и происходит по необходимости; так что не надо было бы в таком случае ни решать, ни стараться, полагая, что, если сделаем это, будет это, а если этого не сделаем, то этого не будет. Ведь ничто не мешает тому, чтобы кто-либо стал утверждать вперед на десять тысяч лет, что будет это, другой же — отрицать, а потому по необходимости будет так, что какое-нибудь из этих [пред сказаний] было тогда правильным. Однако безразлично, выскажет ли кто-либо подобное противоречие или не выскажет, ибо ясно, что дело с чем-то обстоит так-то и так-то, хотя бы один не утверждал что-либо, а другой не отрицал. Ведь не потому, что утверждают или отрицают что-то, оно будет или не будет, и это верно относительно десяти тысяч лет не более, чем относительно любого времени. Так что если бы дело обстояло во всякое время так, что одно из [противоречащих друг другу высказываний] истинно, то необходимо, чтобы произошло именно это; и со всем происшедшим дело всегда обстояло бы так, что оно произошло бы по необходимости. Ибо если кто-то правильно сказал, что это будет, то оно и не может не произойти; и о происшедшем всегда было истинно сказать, что оно будет.
Если же эти [выводы] несостоятельны (ибо мы видим, что будущие события имеют своим истоком и решения, и некоторую деятельность и что вообще у того, что деятельно не постоянно, возможность быть и не быть одинакова; у него возможно и то и другое, т. е. быть и не быть, а потому и произойти, и не произойти. И нам известно многое, с чем дело обстоит именно так; например, это платье может быть разрезано, но его не разрежут, а оно раньше износится; равным образом оно может быть не разрезано, ибо оно не могло бы быть раньше изношено, если бы не было возможности не разрезать его. То же [следует сказать] относительно всех других изготовлений, которые зависят от подобной возможности), то очевидно, что не все существует и происходит в силу необходимости, а кое-что зависит от случая и относительно его утверждение ничуть не более истинно, чем отрицание; а другое хотя и бывает скорее и большей частью так, чем иначе, однако может произойти и иначе, а не так.
Итак, сущее, когда оно
Для тела — это гимнастическое воспитание, а для души — мусическое
как бы не стать сподвижником величайшего зла, творя несправедливость».
Когда Еврипид привез из Эфеса в Афины рукописи Гераклита и дал их почитать Сократу, признанный уже тогда гением Философ, комментируя прочитанное, сказал: «Прекрасно все то, что я у него понял. Догадываюсь, что не менее прекрасно все то, чего я у него не понял».
Ведь, придерживаясь справедливости, мы, правда, не будем наказаны богами, но зато лишимся выгоды, которую несправедливость могла бы нам принести.
Чтобы утаиться, мы составим союзы и сообщества; существуют и наставники в искусстве убеждать, от них можно заимствовать судейскую премудрость и умение действовать в народных собраниях: таким образом,
И уж совсем крамольными — даже по меркам античности — представляются слова Гераклита о том, что «этот космос, один и тот же для всего сущего, не создан никем из богов и никем из людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, временами затухающим, а затем разгорающимся вновь» (В 30).
орудие нашего рассуждения,
