был пир такой, что и теперь помнят.
Согласились все, что жена Финиста - ясна сокола - Марьюшка.
И стали они жить-поживать да добра наживать. Поехали в свое государство, пир собрали, в трубы затрубили, в пушки запалили, и был пир такой, что и теперь помнят.
Которая, по-вашему, настоящая жена: та ли, что крепко любит, или та, что продает да обманывает?
Стали они домой собираться, а царица увидела и приказала в трубы трубить, об измене своего мужа оповестить.
Собрались князья да купцы, стали совет держать, как Финиста - ясна сокола наказать.
Упала Марьюшкина слеза на голое плечо Финиста - ясна сокола и обожгла. Очнулся Финист - ясный сокол, осмотрелся и видит Марьюшку. Обнял ее, поцеловал:
- Неужели это ты, Марьюшка! Трое башмаков износила, трое посохов железных изломала, трое колпаков железных поистрепала и меня нашла? Поедем же теперь на родину.
- Продай да продай!
- Продать не продам, а могу и так отдать, если позволишь с Финистом ясным соколом хоть часок побыть.
- Ладно, - говорит та.
А сама думает: "Все равно не разбудит".
Будила его Марьюшка - не добудилась.
Продай, Марьюшка, серебряные пяльцы, золотую иголочку.
- Я не продам, - говорит Марьюшка, - а так отдам, разреши только с Финистом - ясным соколом свидеться.
Подумала та, подумала.
- Ладно, говорит, так и быть, приходи ночью.
спит ее сердечный друг сном непробудным. Смотрит Марьюшка не насмотрится, целует в уста сахарные, прижимает к груди белой, - спит, не пробудится сердечный друг.
- Продай ты мне, Марьюшка, серебряное блюдечко и золотое яичко.
- Нет, - говорит Марьюшка, - они непродажные. Могу я тебе их отдать, если позволишь на Финиста - ясна сокола поглядеть.
